Булгаков стал сатириком своей эпохи

» Булгаков хочет стать Сатириком нашей эпохи «,- сказал то ли с удивлением, то ли с завистью один из литературных критиков в 1925 году, когда из печати вышла повесть «Роковые яйца», ставшая очередным шедевром сатиры и блистательного гротеска молодого писателя. Действительно, остроумие и фантазия, занимательность сюжета произведений Булгакова в сочетании с художественной и жизненной правдой делают его самым известным, самым читаемым автором уже с середины 20-х годов. Булгаков стал сатириком своей эпохи, притом, без всякого преувеличения, самым выдающимся. Но парадокс этой ситуации заключается в том, что писатель вовсе не стремился к этому: по природе своего литературного дарования он скорее был новеллистом, бытописателем, чем едким Сатириком ; все, что он написал, прошло через его сердце и оставило на нем незаживающие шрамы, все было продумано и выстрадано им. Булгаков не стремился рассмешить — он стремился показать и рассказать; все созданные им образы несут на себе отпечаток личности автора, его любви и ненависти, его восхищения и горечи, его радости и сожаления, и когда читаешь книги писателя, то невольно «заряжаешься» этими его чувствами, попадаешь под особую «магию» Булгакова.

Но сама эпоха сделала его Сатириком ; ведь, как было мудро замечено, времена не выбирают — в них живут и умирают. Можно не любить свое время, свою эпоху, но нельзя не жить в ней. Булгакову выпало жить в страшное и прекрасное время — время революций и войн, время гибели старого мира и мучительного рождения нового. «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые»,- написал Ф. И. Тютчев за полвека до всех этих великих и скорбных событий. И невольно вспоминаются при этом слова М. Е. Салтыкова-Щедрина, который также жил в непростую для России эпоху и повторял, что все равно любит свою Родину до боли в сердце. Так и Булгаков — жил, любил, ненавидел и страдал.

И все это отразилось в его рассказах и повестях 20-х и 30-х годов, в которых великое и смешное слились воедино. И наиболее ярко это проявилось в одной из ранних сатирических повестей писателя — повести «Дьяволиада». Об этой повести Е. Замятин очень верно сказал: «Фантастика, корнями врастающая в быт…» Это весьма точное определение, так как эта повесть, как и большинство произведений, написанных Булгаковым до нее, «родилась» из подлинного происшествия, случившегося с самим писателем.

В «Записках на манжетах» Булгаков с явной иронией вспоминает о том, как в бытность свою сотрудником московского Лито он пришел однажды на службу с опозданием и, к немалому удивлению своему, обнаружил, что комната, которую занимал Лито, абсолютна пуста. В соседних комнатах на его расспросы отвечали недоуменным пожиманием плеч: «Ах, какое Лито?.. Позвольте, это совсем не здесь.

Вы не туда попали…» Рассказчик чувствует, что сходит с ума, а может быть, уже сошел; он бродит по коридорам огромного шестиэтажного здания, с этажа на этаж, из комнаты в комнату, пытаясь отыскать исчезнувшее Лито. Вокруг него кипит своя, особая чиновничья жизнь, несется мимо: «Встречались озабоченные люди, которые стремились куда-то. Десятки женщин сидели.

Тарахтели машинки. Мелькали надписи…»