Что, по мысли Белинского, характерно для повестей Гоголя?

«Эта простота вымысла, эта нагота действия, эта. скудость драматизма, самая эта мелочность и обыкновенность описываемых автором происшествий — суть верные, не обманчивые признаки творчества; это поэзия реальная, поэзия жизни действительной…» И далее критик подчеркивает новаторство молодого писателя: он изображает обыкновенное в жизни, умея находить поэзию в действительности, а это и есть свидетельство громадного таланта — ибо «чем обыкновение, чем пошлее, так сказать, содержание повести, слишком заинтересовывающей внимание читателя, тем больший талант со стороны автора обнаруживает она» . Замечание это справедливо, оно точно раскрывает особенность дарования Гоголя. Но… и здесь Белинский не был самостоятелен: он очень удачно применил к Гоголю то, что вычитал у самого Гоголя в его статье «Несколько слов о Пушкине», напечатанной в сборнике «Арабески».

Гоголь не только бесконечно любил Пушкина, но и удивительно тонко и глубоко понимал его творчество, и прежде всего — его реалистическое творчество. Его статья «Несколько слов о Пушкине» — собственно, единственная статья при жизни Пушкина, в которой дана исторически конкретная и глубокая оценка эстетических открытий Пушкина, определены его место в литературе, его роль в настоящем и будущем. Учась у Пушкина, Гоголь потому и смог так по-пушкински лаконично и исчерпывающе определить его как поэта жизни действительной, умеющего находить поэзию в обыкновенном. Гоголь писал: «. . Чем предмет обыкновеннее, тем выше нужно быть поэту, чтобы извлечь из него необыкновенное и чтобы это необыкновенное было между прочим совершенная истина» . Как бы ни было сильно увлечение критика юным талантом Гоголя — не мог же он, критик, не заметить, что особенности дарования Гоголя он определяет словами, которыми автор «Вечеров» и «Миргорода» выразил и оцепил достоинство художественных открытий Пушкина, вслед за которым он шел?

Рассматривая повести Гоголя на фоне русской романтической повести, Белинский многократно подчеркивал простоту вымысла как их главное достоинство. «Простота вымысла в поэзии реальной есть один из самых верных признаков истинной поэзии, истинного и притом зрелого таланта». Этот талант не станет прибегать к эффектам, «драматическим вычурам» — у него «все просто и обыкновенно». «Но в том-то и состоит задача реальной поэзии, чтобы извлекать поэзию жизни из прозы жизни и потрясать души верным изображением этой жизни». Гоголь часто изображал «всю пошлость, всю гадость… жизни, животной, уродливой, карикатурной», но у читателя возникает не только презрение к этой недостойной человека жизни, по и очарование действительностью. И Белинский спрашивал: «Но отчего же это очарование?» И отвечал: «Оттого, что автор нашел поэзию и в этой пошлой и нелепой жизни, нашел человеческое чувство, двигавшее и оживлявшее его героев…» Отсюда вывод: автор «не льстит жизни, но и не клевещет на нее: он рад выставить наружу все, что есть в ней прекрасного, человеческого, и в то же время не скрывает нимало и ее безобразия».

Все это воистину подлинные признаки истинной реальной поэзии, свойственные и повестям Гоголя. Раскрыты они критиком с присущей ему проницательностью. Но если подойти без предвзятости к «Повестям Белкина», то вряд ли можно точнее определить их достоинства, чем так, как это сделал Белинский, правда, имея в виду повести не Пушкина, а Гоголя. Именно Пушкин прокладывал дорогу реальной поэзии, он учил открывать поэзию и в пошлой и нелепой жизни, он не льстил жизни, но и не клеветал на нее, будучи всегда «рад выставить наружу все, что есть в ней прекрасного, человеческого». Он, Пушкин, утверждал простоту вымысла и совершенную истину как главные черты эстетики того нового направления в литературе, которое он возглавлял и которое определил как поэзию жизни действительной. Пушкин начинал, а Гоголь гениально продолжал. Гоголь знал, кому он обязан, и прямо говорил и писал об этом. Отчего же Белинский противопоставил Гоголя Пушкину, отчего Гоголь объявлен главою литературы, а о Пушкине сказано в той же статье, что оп «уже свершил круг своей художнической деятельности»? Удивительная, непостижимая загадка!

И последнее — о юморе повестей Гоголя. Белинский обратил внимание на особый характер этого юмора, подчеркнул его русский характер. «Комизм или гумор г. Гоголя имеет свой, особенный характер: это гумор чисто русский, гумор спокойный, простодушный, в котором автор как бы прикидывается простачком». Замечание справедливое. Стоит напомнить, однако, что первым это подчеркнул и одобрил в «Вечерах» Гоголя Пушкин. Одновременно с выходом «Повестей Белкина» появился и первый том «Вечеров». Прочтя его, Пушкин счел себя обязанным поддержать начинающего писателя. В письме к издателю «Литературных прибавлений» к «Русскому инвалиду» он писал: «Сейчас прочел «Вечера близ Диканьки». Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия!.. Поздравляю публику с истинно веселою книгою, а автору сердечно желаю дальнейших успехов. Ради бога, возьмите его сторону, если журналисты, по своему обыкновению, нападут на неприличие его выражений, на дурной тон и проч.».