Элементы сатирического, или просветительского, реализма

В русской литературе XVIII века можно выделить еще одно, третье направление. Оно обличало крепостничество средствами бытовой, реалистической сатиры и боролось с классицизмом и сентиментализмом. К этому направлению по традиции относят Новикова, Крылова, Фонвизина и с оговорками, Радищева.

Квалификация этой группы писателей как направления встречает определенные трудности. Это направление не однотипно по сравнению с двумя предыдущими. Оно не было таким компактным, у него не было четко разработанного кодекса. И все же в каком-то смысле это направление существовало. В нем доминировали элементы сатиры и основанного на непосредственном наблюдении бытового реализма. Было всегда нечто антикрепостническое, в художественных изображениях и критических суждениях названной группы писателей.

Не случайно первое пламенное «Слово о Ломоносове»- патриоте, гении русской литературы, выходце из народа — произнес Новиков в своем «Опыте исторического словаря о российских писателях» (1772). Новиков говорил, что «бодрость и твердость его духа» сказывались во всех предприятиях. Второе «Слово о Ломоносове» произнес Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790). Типы будущих фонвизинских помещиков уже улавливаются в журнальных зарисовках Новикова — таковы образы Фалалея, его родителей и дядюшки. Потом эти типы были подхвачены Крыловым в «Похвальной речи в память моему дедушке» (1792), а еще позднее они снова в пародийном плане воскресли у Радищева в «Памятнике дактило-хореическому витязю» (1801). Идейная и стилистическая близость между этими писателями иногда была столь велика, что ученые до сих пор спорят, кому принадлежит, например, появившийся в «Живописце» 1772 года «Отрывок путешествия» Одни приписывают отрывок Новикову, как издателю «Трутня», другие — Радищеву, по сходству идейных мотивов отрывка с «Путешествием из Петербурга в Москву».

Писатели этого направления вели борьбу с. парадной торжественностью классицизма, его одами, трагедиями и разрабатывали жанр комедии, приемы бурлеска и травести. Некоторые из них боролись с крайностями сентиментализма, ложной, наигранной чувствительностью (Крылов, Радищев). Главный способ, к которому прибегали все сатирики, заключался в более смелом, чем позволяют классицизм и сентиментализм, вторжении в жизнь. Они отвергали сложившиеся придворные и салонные представления о действительности неотразимой логикой нарочито вводимых в литературу будничных фактов, указанием на самое главное и самое уродливое в социальной действительности-крепостничество. Сатирики расширяли рамки искусства за счет включения в него «низких» материй. В сущности, создавалась во многом новая, непохожая на классицизм и сентиментализм эстетическая система.

Название «просветительский реализм» (Н. Л. Степанов) или «художественный метод русского Просвещения» (Г. П. Макогоненко) по отношению к перечисленной группе писателей в русской литературе XVIII века стали применять по аналогии с установившейся терминологией, выработанной исследователями западноевропейских литератур того же самого периода (Н. Я. Берковский, В. Р. Гриб и др.). Основания для аналогии дают, во-первых, тенденции реализма в творчестве этих писателей и, во-вторых, наличие в России XVIII века определенного просветительского движения (в широком понимании слова «просвещение»).

Просветительский реализм — одно из частных порождений просветительского движения, оказавшего влияние и на другие литературные направления — классицизм и сентиментализм. Главные идеи Просвещения, связанные с борьбой за раскрепощение человека, проповедью его внесословной ценности, верой в разумные начала деятельности людей, зависимостью их характеров от воспитания, социальной среды,- все это наиболее полным образом художественно претворял просветительский реализм.

Но следует при этом учитывать большую условность понятия «просветительский реализм» или «русское Просвещение» XVIII века. Ясно, что мы придаем понятию Просвещение несколько расплывчатый характер и его нужно соотнести с четким, научным определением просветительства, которое дал Горький применительно к России 60-х годов XIX века в работе «От какого наследства мы отказываемся?». Для просветителей в ленинском смысле характерны: вражда к крепостному праву и всем его порождениям, защита просвещения, свободы, европейских форм жизни, отстаивание интересов народных масс, искренняя вера, что отмена крепостного права принесет с собой общее благосостояние, искреннее содействие этому.

Мы не можем автоматически распространить мерку просветительства 60-х годов XIX века, как его трактует Горький, на русских просветителей XVIII века. Ни один из русских просветителей XVIII века, кроме Радищева, не был сторонником ликвидации крепостного права. Новиков, Крылов и, в особенности, Фонвизин не шли дальше критики его отдельных сторон, извращений, крайностей. Не было единого взгляда у них и на западноевропейских просветителей XVIII века. Например, Фонвизин резко отличался от Радищева в своем отношении к французским просветителям. Религиозный Фонвизин считал французских материалистов безбожниками, нарушившими нравственность… А у Новикова и Крылова мы почти ничего не найдем о французских просветителях, кроме поверхностных выпадов против французомании.

Имеет смысл выделять Крылова, Новикова, Фонвизина в особую группу как сатириков-реалистов и просветителей только в широком понимании, как людей, стоявших за критику социальной действительности и просвещение вообще. Лишь один Радищев подходит под более точное определение просветителя.

Все это заставляет с оговорками относиться к понятию «просветительский реализм».