Краткое изложение комедии Грибоедова «Горе от ума». Действие третье

Воспользовавшись случайной встречей с Софьей, Чацкий пытается получить откровенный ответ на свой мучительный вопрос. Но Софья уклоняется не только от объяснения, но и от самого общения с Чацким. Любовь Чацкого ей в тягость, она роняет с досадой: «Вот нехотя сума свела!» Говоря, что якобы спешит к парикмахеру, она поспешно расстается с Чацким.

Он в недоумении: «Неужли Молчалин избран ей? Ума в нем только мало; но чтоб иметь детей, кому ума не доставало? «

Входит Молчалин, и между ними завязывается беседа. Молчалин немногословно рассказывает о том, что карьера его движется успешно, что он уже трижды был награжден. Причиной этому стали два его таланта: «умеренность и аккуратность».

Он осторожно начинает поучать Чацкого, как надо себя вести, чтобы иметь успех по службе. Советует съездить к Татьяне Юрьевне, женщине с большими связями: «Чиновные и должностные — все ей друзья и все » родные». Молчалин говорит: «…Частенькотам мы покровительство находим, где не метим», на что Чацкий отвечает: «Я езжу к женщинам, да только не за этим». Также пренебрежительно он отзывается о начальнике отделения Фоме Фомиче: «Пустейший человек, из самых бестолковых».

Подобные оценки встречают полное неприятие Молчалина, который следует твердому правилу: «В мои лета не должно сметь свое суждение иметь».

После разговора Чацкий убежден, что Софья не может любить такого ничтожного человека.

Вечером в дом Фамусова начинают съезжаться гости. Из первых — молодая дама Наталья Дмитриевна и ее муж Платон Михайлович. Платон Михайлович — давний приятель Чацкого, но женитьба полностью изменила его характер. Попав под каблук своей жены, он стал вести малоподвижный образ жизни, заботясь прежде всего о своем здоровье.

Приятель с сожалением вспоминает прежнее «славное житье» и обещает Чацкому, что тот, женившись, обязательно вспомнит его: «От скуки будешь ты свистеть одно и то же».

Софья, раздосадованная Чацким и видя в нем причину своего «ужасного расстройства», роняет в разговоре с одним из гостей, что, по ее мнению, Чацкий сошел с ума. Видя, что ее собеседник сразу ей поверил, она заранее радуется последствиям, которые будет иметь распространение этого слуха: «А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить, угодно ль на себе примерить!» Известие о сумасшествии Чацкого переходит из уст в уста, быстро распространяясь среди гостей. Один Платон Михайлович не верит слухам, говорит, что для него все это весьма сомнительно.

Тогда в дело вмешивается Фамусов, решительно заявляя, что это именно он первым заметил расстройство рассудка у Чацкого.

О Чацком начинают говорить невероятные вещи: он-де пьяница с младых лет, способный пить бутылками и бочками. Фамусов, однако, убежден, что страсть к вину — небольшая беда для мужчины.

Действие четвертое

Приезжает Репетилов. Он только что из Английского клуба и преувеличенно радуется встрече с Чацким. Репетилов рассказывает Чацкому, что знается с умнейшими людьми, которые собираются на тайные собрания своего общества: «По четвергам. Секретнейший союз…» Там с жаром обсуждается «государственное дело», но оно «вот видишь, не созрело». Чацкий интересуется, почему заговорщики «беснуются столько», а на ответ Репетилова: «Шумим, братец, шумим», замечает: «Шумите вы? и только?» После ухода Чацкого Репетилов продолжает разговор, на этот раз со Скалозубом.

Но того пронять нелегко. Скалозуб решительно заявляет Ре-петилову, что его «ученостью» «не обморочишь», что он готов им «фельдфебеля в Вольтеры» дать: «Он в три шеренги вас построит, а пикните, так мигом успокоит».

Когда Репетилову рассказывают о сумасшествии Чацкого, он относится к этому с недоверием. Гости наперебой начинают его убеждать, что нельзя думать, «против всех», что Чацкого «давно бы запереть пора», что «он просто якобинец». Чацкий, находившийся рядом, в швейцарской, случайно становится свидетелем этого разговора. Он недоумевает, как могла сложиться такая нелепая(сплетня. Он видит, как одни из гостей радуются такому повороту дела, другие сочувствуют.

Чацкий прячется за колонну, а на втором этаже появляется Софья. На сцене — Молчалин и Лиза. Софья и Чацкий слышат их разговор. Молча-лин заигрцвает с Лизой, говорит ей комплименты.

Он признается, что не видит в Софье ничего завидного и рад был бы испытывать к ней хоть половину того, что чувствует к Лизе. Поступать иначе Молчалин не умеет, потому что в жизни его направляют отцовские наставления:

«…угождать всем людям без изъятья Хозяину, где доведется жить, начальнику, с кем буду я служить, Слуге его, который чистит платья, Швейцару, дворнику, для избежания зла, Собаке дворника, чтоб ласкова была».

В тот момент, когда Молчалин пытается обнять Лизу, появляется Софья. Видя, что он разоблачен, Молчалин бросается на колени, умоляя о прощении. Но Софья неумолима: она требует, чтобы Молчалин этой же ночью покинул дом Фамусова. Входит Чацкий, и теперь уже Софья пытается оправдаться передним, объясняя свою вину коварством Молчалина.

В комнату вбегает Фамусов, сопровождаемый толпой слуг. Он видит Софью и Чацкого наедине и решает, что у них тайное свидание. Вне себя от ярости, Фамусов бранит слуг, которые не дослышали, не досмотрели, допустили все происшедшее, Лизу, которая «выучилась любовников сводить».

Он обещает услать Софью из Москвы «в деревню, ктетке, в глушь, в Саратов», требует, чтобы Чацкий никогда не появлялся более в его доме, грозит жалобами «в Сенат», «министрам, государю». Из его слов Чацкий узнает, что именно Софья пустила слух о его сумасшествии.

После некоторого молчания Чацкий говорит:

«Не образумлюсь… виноват, И слушаю, не понимаю,

Как будто все еще мне объяснить хотят, Растерян мыслями… чего-то ожидаю. Слепец! я в ком искал награду всех трудов! Спешил!., летел! дрожал! вот счастье, думал, близко. Пред кем я давиче так страстно и так низко Был расточитель нежных слов!

А вы! о Боже мой! кого себе избрали? Когда подумаю, кого вы предпочли! Зачем меня надеждой завлекли?

Зачем мне прямо не сказали, Что все прошедшее вы обратили в смех?!

Вон из Москвы! сюда я больше не ездок. Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету, Где оскорбленному есть чувству уголок!.. Карету мне, карету!»

После отъезда Чацкого Фамусов говорит, что теперь убежден в расстройстве его ума, но его беспокоит прежде всего общественное мнение:

«Ну что? не видишь ты, что он с ума сошел? Скажи сурьезно: Безумный! что он тут за чепуху молол! Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно! А ты меня решилась уморить? Моя судьба еще ли не плачевна?

Ах! Боже мой! что станет говорить Княгиня Марья Алексевна!»