Литература изгнанных. Антифашистская эмиграция

Антифашистская эмиграция — большая глава истории и не только истории литературы. Свою родину покинули представители почти всех политических партий и направлений, рабочие и коммерсанты, журналисты, врачи, учителя, ученые (среди них — пять лауреатов Нобелевской премии). В изгнании оказались композиторы (А. Шенберг, Г. Эйслер, П. Дессау, К. Вейль), дирижеры (Б. Вальтер), певцы (Р. Таубер, Й. Шмидт, Э. Буш), режиссеры (М. Рейнгардт, Л. Иеснер, Э. Пискатор), актеры (Э. Бергнер, Э. Дойч, Ф. Кортнер, В. Лангхоф, А. Гранах и др.), архитекторы (В. Гропиус). В изгнании оказалось около двух с половиной тысяч писателей.

Они оставили родных, друзей, имущество — и своих читателей. Эмиграция означала для них утрату непосредственной связи с читающей публикой, родным языком, источником творчества. Они должны были приспосабливаться к чужим странам, культуре, языку, в полной неясности относительно условий жизни и работы.

Разумеется, литература изгнанных была столь же разнообразна, как и мотивы для эмиграции. Преследуемые по причинам политического и мировоззренческого характера, расистской и религиозной принадлежности, в эмиграции оказались писатели различных взглядов: далекие от политики и даже такие, которые вернулись в «третий рейх» и поставили свое творчество на службу нацистам (как, например, Э. Глезер). Случай особого рода произошел с О. М. Графом, который на следующий день после сожжения книг опубликовал привлекшую всеобщее внимание волнующую статью под названием «Сожгите меня!». Можно привести еще случай с Т. Манном. Министерство пропаганды «третьего рейха» долгое время тайно стремилось привлечь его на свою сторону. Лишь в 1936 году (в своем ставшем знаменитым «Письме декану философского факультета Боннского университета») он резко отграничил себя от гитлеровского рейха и признал свою принадлежность к антифашистской литературной эмиграции.

Этим понятием стали обозначать образовавшееся после 1933 года литературное движение с общей мировоззренческой основой, однако оно включало в себя не просто всех изгнанных из Германии писателей. К литературе эмиграции причисляли в первую очередь произведения тех авторов, которые посвятили себя борьбе против немецкого и международного фашизма. Эмигрировавшие писатели-антифашисты испытывали чувство солидарности по отношению к тем литераторам, которые в Германии оказывали сопротивление господствующему режиму; самые умеренные оппозиционные движения в «рейхе» также заслуживали внимания. Что различало литературу эмиграции и творчество писателей, живших в это время в Германии и не поставивших себя на службу «третьему рейху», так это несовпадение творческих предпосылок и условий воздействия их произведений; в период эмиграции — в результате свободного обмена мнениями, в атмосфере мирового литературного климата — творчество писателей обогатилось таким многообразным содержанием, которое мог породить лишь опыт истории.

Общее чувство принадлежности к литературе эмиграции было естественным, однако совместная работа писателей-антифашистов в изгнании протекала крайне тяжело. Различие мировоззренческих и литературных исходных посылок в период эмиграции никогда не стиралось. В определенные моменты напряженной борьбы против фашизма даже возросла дифференциация внутри литературной эмиграции. Однако и то уже было признаком спонтанной общности, что преследуемые при нацизме после их бегства из Германии объединялись, чтобы лучше использовать «силу слова» (Г. Манн) в борьбе против Гитлера.

Центры эмигрировавших писателей образовались в Париже, в Санари, расположенном на французском побережье Средиземного моря, в Праге, в Швейцарии, Лондоне. Многие эмигранты стремились найти убежище в Советском Союзе. Крупные или небольшие группы собрались в Австрии, Дании, Швеции, в Палестине, Бразилии, Уругвае, Чили, даже в Шанхае. Когда гитлеровские полчища захватили почти всю Европу, снова зашла речь о жизни или смерти — о бегстве за океан. В США (в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе) и в Мексике возникли новые объединения немецких эмигрантов.

Отнюдь не везде эмигрантов встречали дружелюбно. Во Франции демократические силы активно помогали немецким эмигрантам в получении права на убежище. И в Чехословакии, во главе которой в то время было демократическое правительство, на пути эмигрантов не встречалось особых затруднений. Республиканская Испания приветствовала их как соратников по борьбе против международного фашизма. Мексика, во главе которой находился прогрессивный президент Ласаро Карденас, охотно открыла границы беженцам

Из Европы. Напротив, в Швейцарии и в Голландии немецким эмигрантам отказывали в убежище, или они высылались из страны и тем самым обрекались на верную смерть. С началом второй мировой войны французские власти интернировали всех эмигрантов при самых унизительных условиях.

Однако в каждой стране существование демократической и социалистической немецкой литературы в период эмиграции поддерживала всеобщая, часто лишь безмолвная и безымянная солидарность всех тех, для кого гуманность, демократия и социализм были не только словами.