«Мой друг бесценный…»

Бедный Александр Сергеевич… Чего только не было написано про его личную жизнь псевдоисследователями, жаждущими сенсационных открытий! Помню, как-то встретилась мне на книжном прилавке мерзкая «разоблачительная» книжонка, после которой хотелось вымыть руки, но вряд ли она или подобные ей попадали в круг чтения учеников, если только некоторых.

А тут пожалуйста! Такие откровения! И прямо на выпускном экзамене в девятом классе! Кто же скомпрометировал великого поэта?

Ни за что не догадаетесь. Лучший лицейский друг…

Мог ли предположить Иван Иванович Пущин, оставивший нам ценное свидетельство о трогательной встрече лицейских друзей в Михайловском в январе 1825 года, что через полторы сотни лет его воспоминания введут в заблуждение многих выпускников девятых классов? Да еще в какое заблуждение!

Составителям сборника для изложений, где отрывок из «Записок о Пушкине» помещен под номером один, неплохо было бы побывать там, где эти самые изложения проверяются. Члены экзаменационной комиссии сначала смеялись, выписывали отдельные «перлы», потом возмущались, в конце концов, посчитав проблему актуальной, предложили написать об этом.

Дело-то ведь не только в том, что разработчики экзамена не могли предусмотреть подобной ситуации, и не в том, что энное количество учеников неправильно интерпретировало содержание текста, но и в том, почему такое понимание стало возможно. И что же нам делать со всем этим?

Приведу фрагмент из воспоминаний, который ввел в заблуждение наших невинных дитятей . Разумеется, в условиях экзамена не могло быть никакой беседы по тексту, ученики остались с Пущиным один на один.

«Я оглядываюсь: вижу на крыльце Пушкина, босиком, в одной рубашке, с поднятыми вверх руками. Не нужно говорить, что тогда во мне происходило. Выскакиваю из саней, беру его в охапку и тащу в комнату.

На дворе страшный холод, но в иные минуты человек не простужается. Смотрим друг на друга, целуемся, молчим. Он забыл, что надобно прикрыть наготу, я не думал об заиндевевшей шубе и шапке.

Было около восьми часов утра. Не знаю, что делалось. Прибежавшая старуха застала нас в объятиях друг друга в том самом виде, как мы попали в дом: один — почти голый, другой — весь забросанный снегом.

Наконец пробила слеза , мы очнулись. Совестно стало перед этою женщиной; впрочем, она все поняла. Не знаю, за кого приняла меня, только, ничего не спрашивая, бросилась обнимать.

Я тотчас догадался, что это добрая его няня, столько раз им воспетая, — чуть не задушил ее в объятиях».

Что из этого вышло у экзаменующихся? А вот что.

Сначала про объятия и поцелуи, которые случились после того, как Пущин затащил поэта, выскочившего полураздетым на звук колокольчика, в Дом, дабы друг его не простудился на морозе. Читаем: «Я Взял его на руки, стал целовать», «Я Несу его в комнату, обнимаю, целую». Дальше — больше: «Мы Сидели, обнимались и целовались».

И даже: «Мы Лежали, обнимались и целовались». Вот логика: раз обнимались и целовались, значит, не иначе как лежа. Приехал, понимаешь, Пущин и сразу же, с порога, Затащил Пушкина в постель, благо что и «кровать» в тексте далее фигурирует, да еще и «с пологом».

Что касается упоминания о времени приезда Пущина в Михайловское и фразы «мы очнулись», в изложениях это стало выглядеть так: «Мы очнулись, было восемь часов утра». И так: «Мы Проснулись в восемь часов утра «. А кое у кого дело приняло даже такой оборот: «Мы Обнимались и целовались до восьми часов утра «. В это трудно поверить, но действительно так и писали.

А что при этом думали, пока остается только догадываться, потому что жанр не тот. Требуется изложить близко к тексту — пожалуйста, излагают. И даже довольно близко, если не считать некоторых нюансов.

А что бы еще нафантазировали несча­стные, если бы разработчики оставили в тексте «наготу» Пушкина? Частицу «почти», наверное, не всякий бы вспомнил, и был бы наш поэт совсем голый.

Однако почвы для эротических фантазий и без того достаточно. Поэтому слово «застала» трансформируется в ученических текстах в более понятное и естественное для такой пикантной ситуации: «Прибежавшая старуха нас Застукала «. Напомню, что просторечное «застукать» толкуется в словарях как «застать на месте преступления».

Ну и, конечно, после этого не надо долго объяснять, почему Пущину с Пушкиным стало «совестно», за Кого же приняла Пущина няня и Что именно «поняла» старушка после их бурной ночи объятий и поцелуев.

И это еще не все. Любители современного сериала, видимо, представляют Арину Родионовну несколько иначе, чем следовало бы. Судите сами: «Я тотчас догадался, что это его Прекрасная няня». Что поделаешь, такие теперь ассоциации со словом «няня».

И вот продолжение истории: «Она Набросилась на меня с объятиями», «Я Страстно обнял ее», «Мы стали обниматься и целоваться». А если вспомнить, что Пущин только что обнимался с Пушкиным, то в иных случаях вышло так: «Она бросилась Нас обнимать». Хорошо еще, что разработчики экзамена исключили такой фрагмент: «После первых наших обниманий пришел и Алексей, который, в свою очередь, кинулся целовать Пушкина».

Какая бы славная оргия получилась!

Далее в экзаменационной работе требовалось написать сочинение, посвященное друзьям и дружбе. Что и говорить, тема хорошая, благородная. Для учеников самая что ни на есть благоприятная. Можно сказать, даже повезло им, что такая тема.

Не надо вымучивать про что-то уж совсем далекое от их пока небогатого жизненного опыта. В качестве образцовых примеров дружбы в сочинениях, конечно же, приводились отношения наших героев, и ученики целомудренно старались не замечать этих только что ими описанных нежных объятий и поцелуев, упирая больше на то, какой-де Пущин молодец, что приехал в ссылку к Пушкину. Оно и понятно, тема-то про дружбу, а не про «это».

Однако чувствовалось, что остается что-то недосказанное. И нашлись-таки смельчаки, которые поставили вопрос ребром.

Вот фрагмент из сочинения: «Мне непонятны их слишком близкие отношения. У меня возник вопрос: может, они были больше чем друзья. Было же возможно, что они любили друг друга.

Я понимаю, после долгой разлуки они при встрече рады были видеться, но их радость зашла далеко».

Как видим, ребенок пребывает в больших сомнениях. Даже в экзаменационном сочинении, не думая о критериях оценки, не постеснялся задать мучающий его вопрос. И ответил на него вполне «политкорректно», с учетом особенностей речевой ситуации. А как об этом же могут говорить ученики в более непринужденных обстоятельствах? Представляю, идет выпускник с экзамена, а в голове вопрос: «Неужели Пушкин был голубым?» Или того хуже, поделится с друзьями или родителями: «Оказывается, Пушкин-то геем был, нам сегодня на экзамене по русскому об этом читали».

А взрослые, глядишь, повозмущаются, до чего, мол, дошла свобода нравов, что уже в школе по таким текстам детей изложение писать заставляют.

Но догадываются ли при этом жертвы порочного века, что если бы у Пушкина с Пущиным были действительно «особенные» отношения, вряд ли Иван Иванович стал бы их афишировать. Не то время было, не та культура. Это сейчас все вывернуто наизнанку, все грязное белье, в прямом и переносном смыслах, выставлено на всеобщее обозрение.

По большому счету не важно даже, было у них что-то или не было в этом смысле, это их глубоко личное дело, но понимать так прочитанный фрагмент нет совершенно никаких оснований.

Может быть, то, что произошло на нашем экзамене, только частный случай, не стоящий внимания. Курьез, не более. Однако он невольно наводит на определенные размышления, и не хочется стыдливо замалчивать случившееся и делать вид, что ничего не произошло.

Причин появления таких переложений пущинского текста, наверное, немало. Вполне вероятно, что и сам текст нельзя в полной мере назвать образцовым, и при ближайшем рассмотрении можно было предугадать эту двусмысленность. Возможно, у кого-то из писавших случайно так получилось, от неумения ли владеть языком, от недостатка ли общей культуры .

И, наконец, стара как мир проблема невозможности абсолютного понимания, особенно при восприятии устной речи. Наверное, при чтении учащимися этого же фрагмента воспоминаний Пущина неверных интерпретаций было бы меньше .

Почему же произошел такой чудовищный сбой в понимании самого главного? Ведь это не единичные случаи: текст читался в разных школах разными учителями. И надо думать, экзаменуемые старались слушать вполне вдумчиво, внимательно. Значит, существует какая-то объективная основа того, что мысль изреченная массово обернулась такой грубой ложью?

На вопрос могу ответить только вопросом. Скажите, пожалуйста, а откуда пятнадцатилетние подростки вообще знают о людях с нетрадиционной сексуальной ориентацией? Разве это рядовое явление, особенно в провинции? Предполагаю, что эти сведения приходят с экранов телевизоров.

Вряд ли школьники смотрят исключительно канал «Культура»…

Да, и время идет, и нравы меняются — не нами замечено. И язык развивается, отражая состояние общества. Я, например, без всякой задней мысли могу сказать, что Пушкин и Пущин любили друг друга, имея в виду, что они относились друг к другу с «чувством глубокого расположения, самоотверженной и искренней привязанности».

А для современного школьника такой оборот речи, оказывается, отдает голубизной. И ему почему-то кажется странным, что «нормальные» мужчины могут по-дружески обняться и поцеловаться при встрече , как будто в жизни он, современный школьник, этого никогда не наблюдал.

Много в русской классике слов и выражений, которые современными школьниками воспринимаются «неадекватно», но мы не об этом. Мы о Пушкине. Просто очень хочется развеять недоумение детей по поводу его отношений с Пущиным и «реабилитировать» поэта в их глазах. Хочется по мере сил противостоять натиску низменного и плотского.

Чтобы наши Дети знали, что есть высокие отношения и о них можно говорить высокими словами: Мой первый друг, мой друг бесценный!