Мотив иллюзий в романе Ремарка «На Западном фронте без перемен»

В роман «На Западном фронте без перемен» властно входит мотив юношеских иллюзий и их утраты — и одновременно взаимной ответственности поколений. Страшен в своей патриотической наивности учитель Канторек. Это не садист в унтер-офицерской форме Химмельштос, это — человек, претендовавший на роль духовного наставника молодежи: «На уроках гимнастики Канторек выступал перед нами с речами и в конце концов добился того, что наш класс, строем, под его командой, отправился в окружное военное управление, где мы записались добровольцами.

Помню, как сейчас, как он смотрел на нас, поблескивая стеклышками своих очков, и спрашивал задушевным голосом: — «Вы, конечно, тоже пойдете со всеми, не так ли, друзья мои?» Правда, один из нас все же колебался и не очень-то хотел идти вместе со всеми. Это был Иосиф Бем, толстый, добродушный парень. Но и он все-таки поддался уговорам, — иначе он закрыл бы для себя все пути. Быть может, еще кое-кто думал, как он, но остаться в стороне тоже никому не улыбалось, — ведь в то время все, даже родители, так легко бросались словом «трус»… И случилось так, что как раз Бем погиб одним из первых…

Канторека в этом, конечно, не обвинишь, — вменять ему в вину то, что он сделал, значило бы заходить очень далеко. Ведь Кантореков были тысячи, и все они были убеждены, что таким образом они творят благое дело, не утруждая при этом себя.

Но это именно и делает их в наших глазах банкротами. Они должны были бы помочь нам, восемнадцатилетним, войти в пору зрелости, в мир труда, долга, культуры и прогресса, стать посредниками между нами и нашим будущим. Иногда мы подтрунивали над ними, могли порой подстроить им какую-нибудь шутку, но в глубине души мы им верили. Признавая их авторитет, мы мысленно связывали с этим понятием знание жизни и дальновидность. Но как только мы увидели первого убитого, это убеждение развеялось в прах… Первый же артиллерийский обстрел раскрыл перед нами наше заблуждение, и под этим огнем рухнуло то мировоззрение, которое они нам прививали».

И очень символичной в художественном мире романа является сцена, в которой описывается возмездие за совершенно искренне проповедуемую возвышенную неправду: сам Канторек призывается в ополчение. Узнав об этом, один из его воспитанников, лейтенант Миттелыптедт, прошедший уже все ужасы фронта, теперь напрашивается в учебную роту, где служил Канторек, дабы материализовать перед глазами Канторека ту реальность, которая ранее скрывалась за патриотическими речами классного наставника. Миттелыптедт подбадривает рядового Канторека, цитируя для его утешения высказывания классного наставника Канторека:

«Ополченец Канторек, нам выпало счастье жить в великую эпоху, поэтому мы должны напрячь свои силы, чтобы преодолеть все, даже если нам придется несладко… И никогда не забывайте за мелочами, что вы — участник великих событий, ополченец Канторек!»

Сцена жестокая, но чего еще можно ожидать от лейтенанта, не получившего еще школьного аттестата, перед глазами которого вся мировая культура потерпела банкротство (ибо увенчалось ее усвоение под руководством единственного посредника между мальчишками и этой культурой добровольным приходом строем на бойню) и сохранилась одна неоспоримая данность — жестокая реальность войны? Увы, трагедия ремарковских героев состоит еще и в том, что перед их глазами потерпели крушение не только вдалбливавшиеся в их сознание убого-верноподданические «незыблемые истины», перед их глазами потерпела крушение и настоящая культура, ибо не только речи о «великой эпохе» слышали они из уст своего классного наставника.

Но дело в том, что когда рушится здание — оно рушится целиком, и вместе с всевозможной гнилью и трухой разламывается, рассыпается, разбивается и то, что представляет собой настоящую ценность. Увы, получилось так, что система ценностей, не просто оправдавшая, но благословившая войну, взяла в заложники и настоящую культуру. Эта культура — устами учителя Канторека — сказала им: идите, воюйте, убивайте и умирайте во славу своего Государства; эта культура благословила превращение человека в «пушечное мясо». И теперь для ремарковских героев культуры просто не существует: старая система ценностей разрушена, старый культурный багаж рассыпан и растоптан, и неясно, сможет ли когда-нибудь вырасти на месте развалин что-то новое.

И на фоне открывшейся в художественном мире романа бездны обесчеловечения едва ли не успокаивающую ноту вносит небольшой «эпилог», в котором повествуется о физической гибели героя-рассказчика, Пауля Боймера.

«Он был убит в октябре 1918 года (то есть в самом конце войны), когда на всем фронте было так тихо и спокойно, что военные сводки состояли из одной только фразы: «На Западном фронте без перемен».

Он упал лицом вперед и лежал в позе спящего. Когда его перевернули, стало видно, что он, должно быть, недолго мучился, — на лице у него было такое спокойное выражение, словно он был даже доволен тем, что все кончилось именно так». Этот спокойный тон взят Ремакром преднамеренно — смерть Пауля Боймера, в соответствии с авторским замыслом, уже не должна никого ужасать. Это — естественное продолжение той духовной смерти, на которую его обрекла война. Он умер для мирной созидательной жизни задолго до своей физической смерти, сам это осознал — и его гибель лишь закрепила эту данность.

Антимилитаристская направленность романа «На Западном фронте без перемен» была настолько очевидной, что само имя Ремарка вызывало ненависть у профашистски настроенных людей. И вот уже появляется злая пародия на книгу Ремарка, которая подается под видом фрагмента из романа «Под Троей без перемен», написанного Эмилем Мариусом Рекварком (по-немецки «Ошгк» — «чепуха»). Появление на немецком экране в 1930 г. фильма «На Западном фронте без перемен» было встречено пронацистски настроенными людьми целым рядом хулиганских выходок. В конце концов «в целях охраны общественного порядка» в декабре 1930 г. демонстрация фильма в Германии была запрещена.

После прихода Гитлера к власти уже 10 мая 1930 г. произведения Ремарка были публично сожжены в центре Берлина под предлогом «литературного предательства… по отношению к солдату мировой войны» (ведь для исполнителей этой экзекуции солдат мировой войны представлял собой ценность не сам по себе, но лишь как функциональная деталь войны); сам Ремарк избежал расправы лишь потому, что за несколько дней до прихода Гитлера к власти выехал в Швейцарию, а младшая сестра Ремарка была казнена в 1943 г. по обвинению «в пораженческих настроениях»: в ряду отягчающих вину обстоятельств на судебном процессе фигурировала и «грязная книжонка «На Западном фронте без перемен», состряпанная братом «обвиняемой».