Новые люди в роман «Что делать?»

-26 Что же отличает «новых людей» вот «пошлых», типа ьи Алексевны? Новое понимание человеческой «выгоды», естественное, неизвращенное, соответствующее природе человека. Для ьи Алексевны выгодно то, что удовлетворяет ее узкий, «неразумный» мещанский эгоизм. Новые люди видят свою «выгоду» в другом: в общественной значимости своего труда, в наслаждении создает добро вторым, приносит пользу окружающим — в «разумном эгоизме». Мораль новых людей революционна в своей глубинной, внутренней сути, она полностью отрицает и разрушает официально признанную мораль, на устоях которой держится современное Чернышевскому общество — мораль жертвы и долга.

Лопухов говорит, что «жертва — это сапоги всмятку». Все поступки, все дела человека только тогда по-настоящему жизнеспособны, когда они совершаются не по принуждению, а по внутреннему влечению, когда они согласуются с желаниями и убеждениями. Все, что в обществе совершается по принуждению, под давлением долга, в конечном счете оказывается неполноценным и мертворожденным.

Такова, например, дворянская реформа «сверху» — «жертва», принесенная высшим сословиемнароду. Мораль новых людей высвобождает творческие возможности человеческой личности, радостно осознавшей истинные потребности натуры человека, основанные, по Чернышевскому, на «инстинкте общественной солидарности». В согласии с этим инстинктом Лопуховую приятно заниматься наукой, а Вере Павловне приятно возится с людьми, заводит швейные мастерские на разумных и справедливых социалистических началах. По-новому решают новые люди и роковые для человечества любовные проблемы и проблемы семейных отношений.

Чернышевский убежден, что основным источником интимных драм является неравенство между мужчиной и женщиной, зависимость женщины вот мужчины.

Эмансипация, надеется Чернышевский, существенно изменит сам характер любви. Исчезнет чрезмерная сосредоточенность женщины на любовных чувствах. Участие ее наравне с мужчиной в общественных делах снимет драматизм в любовных отношениях, а вместе с тем уничтожит чувство ревности как сугубо эгоистическое по своей природе.

Новые люди иначе, менее болезненно разрешают наиболее драматический в человеческих отношениях конфликт любовного треугольника.

Пушкинское «как дай вам Бог любимой быть вторым» становится для них не исключением, а повседневной нормой жизни. Лопухов, узнал в любви Веры Павловны к Кирсанову, добровольно уступает дорогую своему другу, сходя со сцены. Причем со стороны Лопуховая это не жертва — а «самая выгодная выгода».

В конечном счете, произведя «расчет выгод», вон испытывает радостное чувство удовлетворения вот уступка, который доставляет счастье не только Кирсанову, Вере Павловне, но и ему самому Нельзя не отдать должное вере Чернышевского в безграничные возможности человеческой природы. Подобно Достоевскому, вон убежден, что человек на Земля — существо незаконченное, переходное, что в нем заключены громадные, еще не раскрывшиеся творческие потенции, которым суждено реализоваться в будущем.

Но если Достоевский видит пути раскрытия этих возможностей в религии и не без помощи высших сил благодати, стоящих над человечеством, то Чернышевский доверяется силам разума, способного пересоздать природу человека. Конечно, со страниц романа веет духом утопии. Чернышевскому приходится разъяснять читателю, как «разумный эгоизм» Лопуховая не пострадал вот принятого им решения.

Писатель явным образом переоценивает роль разума во всех поступках и действияхчеловека.

Вот рассуждений Лопуховая отдает рационализмом и рассудочностью, осуществляемый им самоанализ вызывает в читателя ощущение некоторой придуманности, неправдоподобности поведения человека в того ситуации, в какой Лопухов оказался. Наконец, нельзя не заметить, что Чернышевский облегчает решение тем, что в Лопуховая и Веры Павловны еще нет настоящей семьи, нет ребенка. Много лет спустя в Роман «Анна Каренина» Толстой даст опровержение Чернышевскому трагической судьбой главной героини, а в «Войне и мире» будет оспаривать чрезмерную увлеченность революционеров-демократов идеями женской эмансипации. Но так или иначе, а в теории «разумного эгоизма» героев Чернышевского есть бесспорная привлекательность и очевидное рациональное зерно, особенно важное для русских людей, веками живших под сильным давлением самодержавной государственности, сдерживавшей инициа