Образы праведников в рассказах А. Платонова «Юшка» и А. Солженицына «Матренин двор»

Если без трех праведных, по народному верованию, не стоит ни один город, то как же устоять целой земле с одной дрянью, которая живет в моей и твоей душе, мой читатель?..

И пошел я искать праведных…

Николай Лесков

Каждый из нас встречал таких, их не десятеро и не сто на Россию, это — праведники…

Александр Солженицын

Есть в разговоре о героях русской литературы, чей облик и поступки соотносимы с понятием праведности, одна особенность. Осмысливая их судьбы, необходимо увидеть, почувствовать и понять, что в их поведении, говоря словами Лескова, «возвышается над чертой простой нравственности и потому «свято Господу»».

Еще до того как будет названо имя героя платоновского рассказа, автор дважды в первых трех строках скажет о нем: «Он работал», — определив, таким образом, труд как содержание жизни Юшки: «Утром он шел в кузницу, а вечером шел обратно на ночлег». Более того, герой становится воплощением живого безотказного часового механизма, по которому окружающие сверяют время суток: «Когда Юшка рано утром шел по улице в кузницу, то старики и старухи подымались и говорили, что вон Юшка уж работать пошел, пора вставать, и будили молодых. А вечером, когда Юшка приходил на ночлег, то люди говорили, что пора ужинать и спать ложиться…»

И солженицынская Матрена «вставала в четыре-пять утра», ибо, «помимо стряпни и хозяйства, на каждый день у нее приходилось и какое-нибудь другое немалое дело; закономерный Порядок этих дел она держала в голове и, проснувшись поутру, всегда знала, чем сегодня день ее будет занят. Кроме торфа, кроме сбора старых пеньков, вывороченных трактором на болоте, кроме брусники, намачиваемой на зиму в четвертях кроме копки картошки, кроме беготни по пенсионному делу, она должна была еще где-то раздобыть сенца для единственной своей грязно-белой козы».

Но — от трудов праведных не наживешь палат каменных. Горькую мудрость этой пословицы дают ощутить и Платонов, и Солженицын. Жалование Юшки составляет «шесть рублей и шестьдесят копеек в месяц». Матрена же вообще «год за годом, многие годы, ниоткуда не зарабатывала ни рубля. Потому что пенсии ее не платили.

Родные ей помогали мало. А в колхозе она работала не за деньги — за палочки. За палочки трудодней в замусоленной книжке учетчика».

Безденежье героев сопряжено с их житейской неприхотливостью. Юшка, делавший «всякую другую работу, которую нужно было делать», ночевал на кухне, довольствовался хозяйским хлебом, щами и кашей, «чаю не пил и сахару не покупал, он пил воду, а одежду носил долгие годы одну и ту же без смены: летом он ходил в штанах и блузе, черных и закопченных от работы, прожженных искрами насквозь, так что в нескольких местах видно было его белое тело, и босой; зимою же он надевал поверх блузы еще полушубок, доставшийся ему от умершего отца, а ноги обувал в валенки, которые он подшивал с осени и носил всякую зиму всю жизнь одну и ту же пару». Матрена при первой встрече с Игнатичем, лежа на печи, была накрыта «неопределенным темным тряпьем, таким бесценным в жизни рабочего человека».

Рацион ее не богаче юшкиного: «картовь необлупленная, или суп картонный, или каша ячневая». Из богатства — «грязно-белая коза, колченогая кошка, фикусы…»

Вечных тружеников и вечных бессребреников, Юшку и Матрену, жизнь заставила «не в еде находить смысл повседневного существования».

Юшка, мучимый чахоткой, состарившийся прежде времени, подслеповатый и слабосильный , не разучился радоваться жизни. Даже когда Дети недобро «останавливали Юшку или делали ему слишком больно, он говорил им: «Чего вы, родные мои, чего вы, маленькие!.. Вы, должно быть, любите меня!..»» Юшка радовался, ибо «верил, что дети любят его, что он нужен им, только они не умеют любить человека и не знают, что делать для любви, и поэтому терзают его». Юшка — умел любить.

Поэтому принимал на себя «злое горе и обиду» пьяных и раздраженных людей, переполненных «лютой яростью», кротко выслушивал тирады незаслуженных оскорблений, смирялся с тем, что его «тело калечат». Когда же летом он покидал город, «уйдя далеко, где было вовсе безлюдно, Юшка не скрывал более своей любви к живым существам». Божье дитя, «он склонялся к земле и целовал цветы, стараясь не дышать на них, чтобы они не испортились от его дыхания, он гладил кору на деревьях и подымал с тропинки бабочек и жуков, которые падали замертво, и долго всматривался в их лица…» Герой, способный разглядеть лица у бабочек и жуков, не может держать зла на людей: с окровавленной после побоев щекой он простодушно признается дочери кузнеца: «Меня, Даша, народ любит!»

Отмеченный характерным для героев Платонова знаком сиротства, как и Матрена «одинокий кругом», Юшка всю свою потребность любить отдает безымянной воспитаннице, которая ему «никто». Он поместил сироту в семейство в Москве, потом в школу с пансионом, каждый год тайно приходил проведать и приносил те сто рублей, которые скапливал, выполняя тяжелую работу подручного помощника у главного кузнеца, и на которые девушка «жила и училась».

У Матрены, с которой «наворочено было много несправедливостей» , тоже имелось «верное средство вернуть себе доброе расположение духа — работа. Тотчас же она хваталась за лопату и копала картовь. Или с мешком под мышкой шла за торфом.

А то с плетеным кузовом — по ягоды в дальний лес. И не столам конторским кланяясь, а лесным кустам, да наломавши спину ношей, в избу возвращалась Матрена уже просветленная, всем довольная, со своей доброй улыбкой».

Судьба, немилосердно обошедшаяся с Матреной, отнявшая у нее жениха на одной войне, мужа — на другой, не давшая увидеть взрослым ни одного из рожденных ею шестерых детей , добивающая ее «черным недугом», холодным безразличием власти, бесплодными хлопотами и приближением смерти, не озлобила, не ожесточила ее, не заставила замкнуться в себе. Чужого ей постояльца она каждое Утро приветствует «одними и теми же доброжелательными словами», а пока он спит, топит русскую печь «тихо, вежливо, стараясь не шуметь». Наделенная природной деликатностью, Матрена не проявляет извечного бабьего любопытства — не досаждает расспросами одинокому Игнатичу о его прошлой жизни. Жене председателя колхоза , беспардонно тыкающей «потерянной старухе» и беспрекословно требующей от нее немедленной помощи колхозу , Матрена не в силах отказать : ее лицо «складывалось в извиняющую полуулыбку — как будто ей было совестно за жену председателя…» Любой дальней родственнице или просто соседке, просящей «пособить» докопать картошку, Матрена помогает.

Более того, еще и воротясь, говорит без тени зависти: «Ах, Игнатич, и крупная ж картошка у нее! В охотку копала, уходить с участка не хотелось…» Не скорбь, не уныние, не холод отчуждения отмечает автор в лице «беспритульной» Матрены, «измотанной» болезнями, а «лучезарную улыбку», которой она обезоруживала Игнатича и которая ему всего «дороже была».

Авторская симпатия Платонова и Солженицына к своим героям очевидна. Почему же столь жестоки и несправедливы к Юшке и Матрене окружающие? Почему «отцы и матери упрекали детей, когда они плохо учились или не слушались родителей: «Вот ты будешь такой, как Юшка! Вырастешь и будешь ходить летом босой, а зимой в худых валенках, и все тебя будут мучить»?

Почему сами дети, «увидя тихо бредущего старого Юшку», бросали в него горстями сор, ветки, камешки, комья земли, толкали его? Почему «взрослые пожилые люди, встретив Юшку на улице», обижали его, а придя в ожесточение, били, так что Юшка «потом долго лежал в пыли на дороге»? Почему иных обращений, кроме «животное такое», «божье чучело», «юрод негодный», он от окружающих не дождался?

Почему верной Матрене, которая после ухода жениха на войну «три года затаилась, ждала», вернувшийся из плена Фаддей кричит: «Если б то не брат мой родной — я бы вас порубал обоих!»? Почему, когда безденежной Матрене наконец-то стали платить пенсию и деньги от школы, ей, способной радоваться за благополучие других, «начинали завидовать некоторые из соседок» ? Почему пользовавшиеся дармовой помощью Матрены назвали ее после смерти за это глупой?

Причины жестокого обращения горожан с Юшкой внешне просты и объяснены рассказчиком: «У взрослых людей бывало злое горе или обида; или они были пьяными, тогда сердце их наполнялось лютой яростью», которая и изливалась на молчаливого слушателя. «И после разговора, во время которого Юшка молчал, взрослый человек убеждался, что Юшка во всем виноват, и тут же бил его. От кротости Юшки взрослый человек приходил в ожесточение и бил его больше, чем хотел сначала, и в этом зле забывал на время свое горе». Но почему именно на Юшку выплескиваются злоба, обида, ярость?

Герой одного из рассказов Леонида Андреева, вспомнив «обиды, нанесенные ему добрыми людьми», и почувствовав «скуку и тупую злобу», срывает их на бездомной собаке, пиная ее носком тяжелого сапога, а придя домой, он «долго и больно бил жену». Почему не на беззащитных животных и не на покорных женах отыгрываются «взрослые» герои Платонова ? Вспомним реплики, которыми разогревают себя перед избиением «юрода негодного» озлобленные горожане:

— Да что ты такой блажной, непохожий ходишь тут?

— Ты живи просто и честно, как я живу, а тайно ничего не думай! Говори, будешь жить, как надо? Не будешь?

— Чего ты землю нашу топчешь, божье чучело!

Юшка являет собой одного из тех платоновских героев, суть которых писатель определил фразой «сокровенный человек». Обыватели не могут простить Юшке «непохожести» на них, сокровенности, тайны чувства и мысли, которая не может не ощущаться в многозначительном молчании героя. Проработавший в городе двадцать пять лет , он так и не стал «своим».

Характерно, что за четверть века никто так и не удосужился узнать его настоящее имя — Ефим Дмитриевич — и все звали сорокалетнего мужчину, а на вид старого человека, полудетским-полусобачьим прозвищем-кличкой Юшка. Невольно приходит на память диалог горьковских героев: «Отчего они не любят тебя никто?» — «Чужой — понимаешь? Вот за это самое. Не такой…» Никогда не сможет Юшка «жить, как надо». «Простая и честная» жизнь горожан — это жизнь без любви. Значит, без Бога.

А без Бога, говорил Толстой, может быть только одна жизнь — скотская. Юшка отстаивает свое право жить и быть таким, какой он есть. Пока он это делал молча, его тупо и методично избивали. Как только он «осерчал в ответ» : «Я жить родителями поставлен, я по закону родился, я тоже всему свету нужен, как и ты, без меня тоже, значит, нельзя», — это стоило ему жизни.

Обратим внимание на то, что убивший Юшку назван «веселым прохожим». Почему? Потому что в озлобленном мире платоновских горожан веселым бывает только выпивший? Не только.

Единственного в городе праведника — убили весело. Походя. Убили — и пошли домой пить чай.

«Такая же незлобная и лишняя людям» — эти слова из платоновского рассказа словно произнесены о солженицынской героине, «чужой сестрам, золовкам», «не понятой и брошенной даже мужем своим». Пока Матрена была жива, односельчане, вовсю пользуясь ее бескорыстием, не забывали напомнить и о своей способности быть благодарными: «Не берет она денег. Уж поневоле ей вопрятаешь». Однако, зная прижимистость тальновских , можно предположить, сколько там щедрые соседи ей «вопрятывали». «Этот ангел небесный всю жизнь опаздывал к любому дележу благ земных», — замечает Виктор Чалмаев.

Только вот стремилась ли праведная героиня Солженицына к «дележу», да и ведомо ли ей было такое понятие? Ведь и в слово добро она вкладывала совсем иное понятие, нежели жители Тальнова. Потому и отзывы о Матрене, произносимые на поминках как итог ее земного пути, неодобрительны: «и нечистоплотная она была; и за обзаводом не гналась; и не бережная; и даже поросенка не держала, выкармливать почему-то не любила; и, глупая, помогала чужим людям бесплатно…»

«В самом деле! — с горькой иронией восклицает рассказчик, — ведь поросенок-то в каждой избе! А у нее не было. Что может быть легче — выкармливать жадного поросенка, ничего в мире не признающего, кроме еды!

Трижды в день варить ему, жить для него — а потом зарезать и иметь сало. А она не имела… Не гналась за обзаводом… Не выбивалась, чтобы купить вещи и потом беречь их больше своей жизни. Не гналась за нарядами.

За одеждой, приукрашивающей уродов и злодеев».

Для тальновских, под добром понимающих имущество , тихое праведническое существование Матрены осталось незамеченным, ее гибель не была воспринята как крушение добра, любви и сострадания, без которых люди перестанут быть людьми.

Изменилось ли отношение окружающих к Юшке после его смерти? Вздох столяра, обнаружившего мертвого Юшку («Помер. Прощай, Юшка, и всех нас прости.

Забраковали тебя люди, а кто тебе судья!..»), и то, что «к телу умершего пришли проститься с ним все люди, старые и малые, весь народ, который знал Юшку, и потешался над ним, и мучил его при жизни», вроде бы свидетельствуют о позднем прозрении и всеобщем раскаянии.

Не будем, однако, обольщаться. Фраза, начинающая следующий абзац — «Потом Юшку похоронили и забыли про него», — дает понять, что катарсиса в платоновских героях смерть кроткого «юрода» не вызвала. Но и бесследным его уход не стал. «Без Юшки жить людям стало хуже.

Теперь вся злоба и глумление оставались среди людей и тратились меж ними, потому что не было Юшки, безответно терпевшего всякое чужое зло…» Ушел праведник, служивший нравственным громоотводом, безмолвно принимавший людское «ожесточение, насмешки, недоброжелательство», вбиравший в себя их злобу, дававший им шанс сохранить в себе человека.

А смерть Матрены отозвалась болью лишь в ее постояльце — «дальнем» Игнатиче , да в безутешно плачущей на поминках Кире, «несчастной приемной дочери».

Сами же поминки превращаются в пиршество бездуховности, апофеоз беспамятности: медовую сыту «на помин души» «выхлебали ложками, безо всего» , «потом ели что-то, пили водку, и разговоры становились оживленнее», «Вечную память» пели «перед киселем» , троекратное ряв­канье «вечной памяти» хриплыми, розными и пьяными голосами подготавливает закономерно кощунственный финал: на поминках «раздались шутки, смех».

Поэтому так сурова тональность финала «Матрениного двора», в нем явственно проступает свойственная Солженицыну инвектива, по которой узнается жесткий, категоричный, неуступчивый при любой власти голос Исаича, совпадающий с позицией рассказчика:

«Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша».

Крушения двадцать первого скорого, к счастью, не случилось, но произошло другое крушение, которого не заметили: в Тальнове исчез праведник, без которого селу не стоять.

Финал рассказа Платонова лишен этой мрачной торжественности. В темный непогожий день в город, уже не спасаемый от людской ожесточенности милосердным Юшкой, приходит юная девушка, тщедушный облик которой в сочетании с нежным и кротким выражением чистого лица заставил кузнеца «подобреть сердцем». Праведный Юшка, не осуждавший раздираемых злобой людей, оставил после себя преемницу, которая «приехала сюда, чтобы лечить того, кто ее любил больше всего на свете и кого она сама любила всем теплом и светом своего сердца».

Фраза Даши, возражавшей Юшке в ответ на то, что ему «нельзя помирать»: «Другой бы на твое место нашелся», — обретает символическое звучание. Нашелся, точнее нашлась. Подвижница, пытающаяся излечить чахоточных, ни с кого не берущая платы и, стало быть, тоже не способная нажить палат каменных, она «утешает больных людей, не утомляясь утолять страдание и отдалять смерть от ослабевших».

Произошло непостижимое: Юшку давно позабыли, но известную всем женщину-врача все в городе зовут дочерью доброго Юшки. Состоялось признание праведного Юшки и просветление тех, кто его калечил и кого он жалел и любил. Позднее прозрение современников — извечный спутник судеб праведников и гениев — дает слабую надежду на то, что эти редкие создания, при жизни называемые «чудаками», «глупыми», «юродивыми», не утомятся утолять страдания и ими не оскудеет наше село. Ни город.

Ни вся земля наша.

Вопросы и задания к уроку по рассказам «Юшка» и «Матренин двор»

1. Что в поступках и поведении Юшки и Матрены, говоря словами Лескова, «возвышается над чертой простой нравственности и потому «угодно Господу»»? Какие особенности их нравственного облика соотносятся с понятием праведности?

2. Рассмотрите взаимоотношения Юшки и Матрены с окружающими. Чем вы объясните жестокое отношение обывателей к Юшке? Почему с Матреной «наворочено было много несправедливостей»?

3. Что помогает Юшке и Матрене преодолевать жизненные невзгоды?

4. Случайна или закономерна гибель героев Платонова и Солженицына? Почему убивший Юшку назван «веселым прохожим»?

5. Изменила ли отношение окружающих к Юшке и Матрене их смерть? Почему, хотя Юшку забыли, без него «жить людям стало хуже»? Почему все отзывы о Матрене на ее поминках неодобрительны?

6. Сравните финал рассказов «Юшка» и «Матренин двор». Как в каждом из них раскрывается авторская идея? Почему столь по-разному завершаются два повествования о героях-праведниках?

Евгений Васильевич Василенко, Учитель русского языка и литературы СОШ № 43 им. А. С. Пушкина, г. Ярославль