Особая роль книг Гоголя («Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Миргород») в процессе становления литературы

Для некоторых украинских культурных деятелей эти циклы Гоголя явились мощным стимулом, вызвавшим активный интерес к Украине, ее народу, истории и современному быту. Достаточно вспомнить хотя бы «Автобиографию» Н. Костомарова, в которой выдающийся ученый и писатель свидетельствует, что именно повести Гоголя и поэзия Шевченко впервые пробудили у него стремление к деятельности в области украинской истории и литературы. «Первою малороссийской книгой, прочитанною мной,- пишет Костомаров,- были повести Квитки, но многих слов я вовсе не понял, потому что знал только обыденный малороссийский язык, слышанный мною в деревне».

И это, несмотря на то, что Костомаров в середине 30-х годов был студентом Харьковского университета, т. е. находился в одном из центров украинского литературного движения. Только книги Гоголя открыли ему новый мир, в котором создания народной фантазии так искусно чередовались с эпизодами народной жизни. Веселый комизм и захватывающая лирика, чудесная трансформация сказок, легенд и исторических дум в совершенном комплексе гоголевских повестей очаровали Костомарова и побудили его к разностороннему изучению Украины.

«В это время,- продолжает автор «Автобиографии»,- мне, уже прежде читавшему Гоголя, попались «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Тарас Бульба». Это было чуть ли не первое пробуждение того чувства к Малороссии, которое дало совершенно новое направление моей деятельности. Я читал Гоголя с увлечением, перечитывал и начитаться не мог: «Как это все так близко кругом меня, и я ничего этого не видел, не знаю! — думалось мне.- Нужно изучить это хорошенько». Затем я взял небольшое издание песен малорусских Максимовича 1827 года, стал читать, потом Думы, изданные тем же Максимовичем и совершенно увлекся ими. Идея народности, уже существовавшая в то время, стала сильно занимать меня, я прочел Сахарова, иностранные книги о народной поэзии, какие только мог достать, прочел диссертацию Бодянского о славянских песнях, начал учиться по-чешски и сербски. Малорусские песни, изданные Максимовичем, я выучил наизусть, хотя малороссы хохотали тогда над моим выговором, прочитал всего Квитку и что попадалось малороссийского, и теперь уже мне не встречались незнакомые слова… Малороссия стала моей» .

Увлечение личностью и творчеством Гоголя было настолько сильным, что осенью 1838 г. Костомаров отправился в Диканьку, надеясь встретиться с автором «Тараса Бульбы». Не заставши его, молодой ученый бродил по селам и по околицам Полтавы, знакомясь с обычаями и бытом украинских крестьян. Далее было знакомство с Т. Шевченко, увлечение его поэзией, особенно поэмой «Сон». Большой интерес вызвала у Костомарова и статья Гоголя «О малороссийских песнях», отразившаяся в некоторых суждениях ученого (например, ему близка мысль Гоголя о народных песнях как незаменимом источнике познания народной психологии и мировосприятия) и частично в стиле его диссертации («Об историческом значении русской народной песни».-Харьков, 1843).

Следы воздействия гоголевского творчества ощущаются и в исторических драмах Костомарова («Сава Чалый», 1838; «Переяславська рада», 1840), хотя при наличии в них массовых сцен драматург еще не проникается глубинной гоголевской мыслью о народной основе истории.

Можно назвать и цикл ранних романтических произведений Е. Гребенки («Рассказы пирятинца»), где писатель явственно следует сказовой манере Гоголя, применяет характерные вещные метафоры, расширенные сравнения, лирические пейзажные описания. В исторических произведениях — романе «Чайковский», повести «Нежинский полковник Золотаренко» — также налицо отражение гоголевской традиции: в описаниях подвигов казацкой вольницы, в фольклоризации повествования, в противопоставлении героического красочного прошлого пошлой мелочности современной жизни (последнее не только подразумевается, как у Гоголя, но и непосредственно выходит на страницы романа «Чайковский» — в описании «препоганого местечка Пирятин», скучного и бесполезного «существовательства» его обитателей в противоположность пейзажу того же города в древности сильного, красивого и богатого). Белинский отмечал, однако, что роман «Чайковский» — произведение, «прекрасное в отдельных местах, проигрывает в целом, особенно в силу искусственных мелодраматических эффектов, нарушающих правду исторической жизни. В дальнейшем Е. Гребенка-прозаик развивался в русле «натуральной школы», как известно, ведшей свою родословную от Гоголя.

Сближает Квитку-Основьяненко с Гоголем и стремление к демократизации литературы. Основная мысль «Предисловия» к первому тому «Вечеров на хуторе близ Ди-каньки» — утверждение народа как полноправного объекта творчества, насмешка над привычными, но фальшивыми формами псевдонародной литературы, жажда создать новые действенные средства изображения. Лукавый пасич-ник Рудой Панько подчеркивает демократичность «рассказываемых» им повестей, сравнивая их с появлением мужика в покоях великого папа. Со всех сторон крестьянина толкают, гонят окриками: «Куда, куда, зачем? Пошел, мужик, пошел!..» Но «мужик» упрямо идет вперед… Полемичность «Предисловия» очевидна. Нельзя не заметить близости к этой идее «Предисловия» мыслей Квитки об искусстве, выраженных в таких повестях, как «Солдатський партрет» и «Сушнка до пана-1здателя», где писатель отстаивает вольное и широкое введение образов из демократической среды, права народного языка в литературе, к тому же языка украинского, пренебрежительно третируемого реакционной критикой, сводимого к ограниченной сфере поверхностного «комизма», языка, который украинские писатели стремились утвердить в качестве литературного.

Можно провести и ряд конкретных типологических и генетических параллелей в повестях Гоголя и Квитки-Основьяненко, отметить и отличия в их структурах, но важнее подчеркнуть эту общность творческого подхода, «участие» русского писателя Гоголя в процессе формирования до-шевченковской украинской прозы. Тем более что Квитка-Основьяненко высоко ценил произведения Гоголя и один «из первых отдавал ему всегда надлежащую справедливость»

С приходом в украинскую литературу Тараса Шевченко, основоположника украинского реализма и выразителя подлинной народности в искусстве, по-новому воспринимаются традиции русской и мировой литературы, в том числе и идейно-эстетический опыт Гоголя.