Пушкин — это наше. И все?

То, что происходит у нас с выпускными сочинениями, не вызывает положительных эмоций. Конечно, писать их надо — в этом я убежден. Но не так и не такие. Литература была и остается предметом прежде всего воспитывающим, о чем многие стали вдруг забывать.

Отсюда всевозможные «изыски», усложнение и дробление. Резкий крен в сторону «образования». Вроде бы и правильно, но…

Уже сейчас половина выпускников пишет изложение, а литературу как экзамен по выбору сдают 10-15 процентов одиннадцатиклассников. Дайте им в качестве устных вопросов ваши «знаменитые» темы — литературу не будет сдавать никто. И тут хоть тыщу сделай тем…

Любовь не вернуть.

Кстати, о любви — согласно списку тем. Любовь в творчестве Пушкина, Лермонтова, Фета, Тютчева, Блока, Есенина, Булгакова, Шолохова, Бунина… И обязательно «тема» и «своеобразие».

Какая-то литературная камасутра! Мне очень не хочется использовать сослагательное наклонение, но я бы оставил только одну набоковскую фразу: «О любовь, ты светла и крылата…» И не надо никакого «своеобразия».

У меня такое ощущение, что «кто-то» напрочь забыл: Дети пишут сочинение на аттестат зрелости. Они на переломе. Какой багаж ценностей возьмут они в свою будущую жизнь?

Научились ли они понимать себя и других? Чувствуют ли свою ответственность перед собой и людьми? Здесь нельзя без литературы. Именно она — первый путеводитель в нашем сложном мире.

Потом появится свое понимание, свой взгляд. Но это потом. А пока экзаменационное сочинение — подведение первых итогов, первые выводы.

До сих пор восхищаюсь темой Сочинения, которая досталась молодому Марксу, — «Размышления юноши при выборе Профессии». Найдите что-нибудь подобное в многостраничном чиновничьем «перечне». Не найдете. Там нет жизни.

Одна «литературщина», унылое однообразие. Из года в год одно и то же.

За партами дети XXI века, страна уже совсем другая… Нынешние выпускники мало что знают о нашем далеком литературном прошлом. Им многое неинтересно в «той» литературе.

И их можно понять.

Многие темы просто-напросто изжили себя.

Но Темы, а не Произведения!

Неужели нельзя понять, что ценность произведения определяется его значимостью для сегодняшнего дня?

Интересно писать о том, что интересно. И тема воспитания у Фонвизина интересна, современна. И роль поэта в обществе . И Чацкий с Молчалиным интересны.

Если все это, конечно, не замкнуто на отдельном произведении и на конкретном историческом периоде. Темы же сформулированы именно так — изолированно и замкнуто.

«Вещь в себе» — да и только! Мне всегда казалось, что тема сочинения должна быть ясна и понятна. «Умствования» же часто ставят в тупик даже людей опытных.

Вот, к примеру, о Фете: «Вдохновение и вера в силу вдохновения, глубокое понимание красот природы, сознание того, что проза жизни кажется прозою лишь для очей, не просветленных поэзией, — вот особенности г. Фета…» . И это тема выпускного сочинения для школьника?!

А вот две цитаты из Некрасова: «Тютчев написал очень немного; но все написанное им носит на себе печать истинного и прекрасного таланта, нередко самобытного, всегда грациозного, исполненного мысли и неподдельного чувства»; «Главное достоинство стихотворений Ф. Тютчева заключается в живом, грациозном, пластически верном изображении природы». При всем уважении к Н. А. Некрасову эта «грациозность» режет мне ухо. Но дело не только в этом — я не знаю, что писать, и теряюсь, когда спрашивают.

Красивость цитаты, взятой у кого-то из великих, еще не повод и не право использовать ее в качестве темы сочинения.

А если к тому же сама тема, мягко говоря, не совсем корректна? Вот толстовская фраза: «Гордый человек точно обрастает ледяной корой. Сквозь кору эту нет хода никакому другому чувству». Честно говоря, не знаю, с чем связано сказанное. Что имел в виду великий писатель? С произведениями XX века связать не могу, да и с самой формулировкой резко не согласен.

А как же тогда пушкинская Татьяна? Или речь идет не о гордости, а о гордыне? Об эгоизме и тщеславии? Но это уже совсем «другая история»! К слову сказать, чувство гордости сегодня воспринимается, мягко говоря, несколько иначе.

Зачем же запутывать ученика? К сожалению, излишние «умствования» к этому и ведут.

О чем писать-то? Но для чиновников от педагогики и литературы такого вопроса нет. Не хочется повторяться, но скажу: там, «наверху», о детях не думают.

«Цитатные» темы входят в раздел «Философские, нравственные, социальные понятия». Если так, должна быть четкость — и никакой двусмысленности. Еще раз проверим. «Мещанство — большое зло, оно, как плотина в реке, всегда служило только для застоя» (А.

П. Чехов).

Снова масса вопросов. Что имел в виду писатель и что требуется от ученика? О каком мещанстве речь? Тем более что в скобках опять XX век.

А здесь уже бо-о-льшие сложности. Я лично никакого зла в мещанстве не вижу. Если же смотреть с позиций Программы КПСС, то…

Но перед нами же дети!

И последний пример, связанный скорее с этикой. В качестве одной из тем взяты фадеевские слова: «Сущность человека лучше всего, благороднее и совершеннее всего выражается через его деяния…» В самой фразе все в порядке. Но не кажется ли вам, что все это лишь фадеевская «красивость»?

Многие «деяния» писателя ни благородными, ни совершенными не назовешь. Умный ученик уже знает это. Этично ли давать такую тему?

Я не думаю, что, прочитав эти заметки, в Минобре бросятся что-то менять. Да и на абсолютную правоту не претендую. Истина, как всегда, где-то посередине.

Просто ставлю себя на место выпускника и пытаюсь понять. Но не всегда могу. Среднему ученику со многим в «Перечне» не справиться. А это уже некрасиво, неправильно, незаконно, некорректно.

Так мы былую любовь к литературе и чтению не вернем, лишь отвращение воспитаем.

Стремление к «всеохватности» — главная черта «Перечня тем сочинений». Этим он напоминает вузовскую методичку с программой вступительных экзаменов по литературе. Как бы чего не забыть! 212 тем по XVIII-XIX векам.

С ума сойти! По-прежнему за аксиому берется, так сказать, «идеальность» русской литературы XIX века. Но речь-то идет о «качестве», а не о «количестве».

Здесь же количеством тем определен своеобразный «рейтинг» писателей. На первом месте, естественно, А. С. Пушкин , за ним М. Ю. Лермонтов , Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский . Не нами, мол, определено, а любовью и уважением. Хотя тут больше субординации, чем любви.

Попробуй что-то сократить — во всех смертных грехах обвинят. «Низ-зя» и все! А давать выпускнику пятнадцать тем по роману » Преступление и наказание» можно?

Но «годы летят», а подход остается один — фамусовский. Все «то же» и все «те же». Ни нравственной ценности, ни общечеловеческой значимости великого Достоевского… Мы так много говорим о новых технологиях и ситуации успеха, а сами обрекаем ученика на поражение, на судорожные экзаменационные воспоминания о событиях и героях. Стыдно признаться, но лицемерия здесь намного больше, чем действительной заботы о детях.

Воспитание напрочь вытеснено «своеобразием», «мотивами» и так называемым «анализом».

Да, русская литература идеальна в смысле общечеловеческих ценностей. И это ее «идеальное» величие должно стать основой нравственного багажа выпускника. А у нас — все та же заезженная пластинка…

Правда, по литературе XX века тем несколько меньше, но чинопочитание по-прежнему в основе всех подходов. На семь самых «маститых» писателей — 97 тем. И суть не только в субординации — таков чиновничий принцип составления тематических блоков. Я, к примеру, хорошо отношусь к Маяковскому, но всей душой против искусственного раздувания его значимости. Шестнадцать тем!

И многие из них не вызывают у меня никакого чувства прекрасного. А уж «Облако в штанах», «Прозаседавшихся» я бы просто убрал из списка. Неужели нельзя чуточку попроще, почеловечнее, чтобы почувствовалась трагедия большого поэта, его «громада-любовь» и «громада-ненависть»? Чиновникам от литературы на это наплевать, им важны принцип и схема. Сама же схема изначально критики не выдерживает — тем не хватает.

Вот и раздувают и Горького, и Есенина, и Шолохова, и даже Блока. Нехватка тем объясняется очень просто. Под литературой XX века подразумевают все то, что было написано после тысяча девятисот семнадцатого года , и заканчивается все это 60-ми годами . Какой уж тут «век»? Даже на полстолетия не тянет.

Последний автор — Солженицын, последнее произведение — «Матренин двор» .

А потом? А потом литературы у нас нет. Во всяком случае, по мнению «убеленных сединами» старцев из Минобра. Война, природа, нравственность, деревня, поэзия — всего восемь тем , ни имен, ни произведений.

У нас нет ни Балашова, ни Пикуля, ни Астафьева, ни Распутина, ни Вознесенского, ни Дудина, ни Абрамова, ни Белова, ни Паустовского, ни Носова… Нет у нас ни фантастики, ни детской литературы, ни детективов… Нет великолепной беллетристики, которую читает Россия…

Последние сорок-пятьдесят лет вычеркнуты из литературы. Так и хочется воскликнуть: «Пушкин — это наше. И все?» Сменилось не одно поколение, Астафьев давно стал классиком… Но — «указаний не поступало». Вот и числятся все упомянутые и не упомянутые по ведомству «литературы последних десятилетий».

Сколько же их надо, этих десятилетий, чтобы дети написали сочинение по тому, что им действительно нравится!?

Результат? Ученическое лицемерие и ложная красивость. Умные мысли и равнодушие.

Падение интереса к чтению.

Я всей душой за нашу прекрасную и добрую литературу, очищенную от канцелярских подходов и трафаретов. Я за ученика, который вправе выбирать то, что ему действительно интересно. Я за то, чтобы экзаменационное сочинение из пугала превратилось в свободную работу, рожденную искренним желанием поделиться своими мыслями, находками и первыми жизненными итогами.