Путь паломничества героя в поэме Байрона

«Паломничество Чайльд-Гарольда, вышли 10 марта 1812 г. и сразу же сделали Байрона знаменитым. Если первая попытка наметить образ романтической личности, начатая в лирике, оказалась неудачной, то вторая была успешной. Путь паломничества героя совпадает с маршрутом путешествия автора: Португалия, Испания, Мальта, Албания, Греция. Эта похожесть, а также совпадение определенных биографических деталей у автора и героя привлекли внимание и дали повод для их отождествления. Байрон протестовал, сначала настаивая на их отличии, но постепенно и сам все больше забывал о герое, ведя рассказ от первого лица. Это особенно заметно в написанных позднее третьей (1816) и четвертой (1817) песнях.

Основной текст поэмы, за исключением нескольких лирических вставок (в том числе и знаменитого прощания Чайльд-Гарольда с родиной), написан классической для английской поэзии спенсеровой строфой. Для Байрона важны смысловые ассоциации, которые сопровождают эту форму, названную именем ее автора, который прославился разнообразными приемами архаизации поэтического языка.

Уже само имя героя со средневековым титулом «чайльд», которое давалось наиболее молодому потомку вельможного рода, ведет нас в прошлое, подсказывает готическую атмосферу замка, в котором герой погружался в призрачную радость. Начало поэмы отвечает средневековой атрибутике, в чем-то условной архаизированной, но вся эта бутафория исчезает с началом путешествия. Она — не в прошлом, а в современной автору Европе. В первой песне две страны: Португалия и Испания.

С 1807 г. на Пиренейском полуострове идет война, вызванная вторжением французской армии. Байрон еще не называет имени Наполеона: личность великого человека, современного героя, его еще пленит. Тем не менее, чувство справедливости, которое руководит им, заставляет его стать защитником народов, чьи права нарушены, земли разграблены, кровь пролита. Многое он успевает сказать иногда попутно, иногда увлекаясь и посвящая несколько строф героической деве Сарагосы или бою быков, жестокому и прекрасному — с кровью, солнцем, яркостью красок, — в них тоже раскрывается характер народа: «Вот какой испанец!».

Главный герой, чьим именем названа поэма, пока что не забыт. Не случайно большая часть текста первой песни обрамлена двумя лирическим вставками: прощание героя и романс «К Инессе». Это усиливает иллюзию, что сознание героя, его душа во всей новизне впечатлений раскрыты перед читателем. Чтобы этой иллюзии не нарушить, Байрон даже поступился первоначальным замыслом: на то место, которое теперь занимает вставной романс «К Инессе», сначала предполагалось другое обращение — «Девушка из Кадикса», гимн девушке из народа, в котором воспевается ее откровенный, решительный характер.

Он бы слишком очевидно диссонировал с тем разочарованием, в которое погружен герой и которое лишь частично передает характер автора, не исчерпывая его. Дистанция между ними действительно существует, поскольку герой — лишь одно из возможных отражений лица автора. Во второй песне путешествие продолжается по Греции, которая пережила свое историческое величие. Третья и четвертая связаны с другим путешествием Байрона — с его скитаниями после того, как 25 апреля 1816 г. он будет вынужден навсегда покинуть Англию.

Причиной станет его окончательный разрыв с английским великосветским обществом после скандала, связанного с тем, что жена поэта Аннабела Милбенк сразу же после рождения дочери Ады порвала с ним. Лондонский период (1812-1816) — время тяжелой для Байрона романтической славы, годы успеха, который оказался нелегким испытанием. Остаться собой, жить своей жизнью — это в полной мере не удалось. В 1812-1813 годах были важные выступления в палате лордов, но это была быстро «надоедливая парламентская комедия. Я выступил там трижды, но не думаю, что из меня выйдет оратор» («Дневник», 14.11.1813 г.).

Было несколько острых политических поэзий — отзыв на злободневные события, но в целом поэзия тех лет создает впечатление, что неудовлетворение собственной жизнью заставляло лондонского денди все более невменяемее отправлять героя на борьбу с миром, на бунт против него. Именно в эти годы Байрон создал цикл т. н. «восточных поэм», в которых разрабатывал уже найденный в «Чайльд-Гарольде» новый жанр лиро-эпической поэмы со сложным переплетением отношений автора и героя.

Кем бы не был герой, он всегда остается чужеземцем среди людей. Часто он — человек, который пренебрегает законами и запретами существующей морали, разбойник, пират, но в глубине его озлобленного сердца не умерло благородство. Его последняя надежда, последняя спасательная соломинка — любовь. Сила и трагедийность романтической любви заключается в том, что она всегда единственная. В ней, как в последнем приюте, слились наилучшие свойства души, а вне его границ — лишь вражда оскорбленного непониманием, самоуверенного в своих наилучших порывах героя. И всегда эта любовь обречена, поскольку против нее — злая воля людей, зависть богов.

И самое безнадежное в самом герое: «О, как убийственно мы любим…». Эти тютчевские слова неоднократно подтверждает Байрон. Гибель любви — последний акт трагедии в романтических поэмах. Создавались захватывающие легенды, согласно которым все, что происходило с героями, когда-то случилось и с автором. Сама убедительность, которую придал своим героям Байрон, побуждала к таким догадкам.

То мироощущение, которое у предшественников Байрона возникало в разнообразных гранях, почти неуловимо дышало настроением, фантазией, в его поэмах приобретало зримость, наглядность, возникало человеческим характером. Герой Байрона целиком и полностью вобрал в себя разнообразные романтические черты, которые созвучны с ним единством биографии и образа. Тиражирование этого героя, значительное количество подражаний ему в жизни и в литературе создали «байронизм». Одной из причин, почему тяжело было различать автора и героя, стала непривычность самой формы — лиро-эпической поэмы, созданной Байроном.