Самшитовый храм Милорада Павича

Говорят, сербский писатель Милорад Павич считается первым писателем третьего тысячелетия. Это писатель и историк. Он увлекается византийской культурой, с головой погружается в изучение культуры собственного народа, и в своих произведениях заводит нас, читателей, в лабиринты интеллектуальных представлений. Павичу удалось создать мир поэтический, фантастический, духовный и реальный вместе с тем. Каждому из нас известно слово «авитаминоз» — это когда болеет тело. У Милорада Павича речь идет не о теле, а о душе — писатель говорит об интеллектуальном, духовном авитаминозе во всем мире. Умного человека не устраивает то макулатурное предложение, которым переполнены книжные магазины — эротические любовные романы, дешевые «мужские» детективы и т. п. Человек ищет духовного витамина, хочет компенсировать недостаток добротных вещей.

В моем произведении я буду говорить о разнообразии «Дамаскина» — необыкновенном произведении: умном и возвышенном. Читаешь роман, а, кажется, входишь в храм, помогающий понять простые и вечные истины. В своей автобиографии Милорад Павич пишет: «Я любил двух Иоаннов — Иоанна Дамаскина и Иоанна Златоуста». Два Иоанна становятся главными героями романа «Дамаскин»… «Господин Николич вдруг сказал: — И здесь же, Иоанн, нарисовано три церкви, и вдобавок точь-в-точь одинаковые, а я заказывал лишь одну! — Да, на схеме три церкви, но, тем не менее, вы, господин Николич, будете платить только за одну. Эта первая церковь, которую видите нарисованной зеленым цветом, возникнет в вашем саду перед глазами, и не будет строиться, а будет возрастать сама по себе. — Довольно уже, Иоанн, плести бессмыслицы! Как это может церковь расти сама по себе? — Может, и вы скоро сами увидите, что может, господин Николич… — Чудесно и хорошо. И скажите мне, Иоанн, для чего эта третья церковь, нарисованная сиреневыми чернилами? — Эге, а это тайна, которая откроется лишь в конце. Так как нет ни удачного строительства без тайн, ни настоящего храма без дива. Так начал Иоанн строить над Тисой церковь Введения Богородицы, а господин Николич показал Атилии в окно, как в их саду расти самшит». Вырос самшит! Еще только приступили к строительству церкви, а самшит уже вырос. Почему? Наверно потому, что задумано угодное дело — строительство церкви.

Уже сама по себе мысль о создании церкви является мыслью высшего, духовного порядка. Человек заботится не только о том, что приносит прибыль, о корыстных интересах, он думает о чем-то небудничном, необъяснимом, одухотворенном. Начал расти самшит в ответ на добрые мысли и доброе дело, которое задумал сделать господин Николич. И до тех пор он будет расти, пока господин ведет себя достойно, справедливо по отношению к людям. После того, как Николич прогнал мастера — строителя Шуваковича, самшит перестал расти. Для Николича это могло бы стать сигналом: значит, где-то сделана ошибка, нужно ее исправить! Но Николич все дальше и дальше увязает в грехах и подло прогоняет строителей церви и дворца. Почему мастера перестали строить на земле? Потому что на небе перестал расти третий храм, который был нарисован сиреневой краской. «Где-то вы согрешили, господин Николич. Что-то вы задолжали, у кого изо рта ломоть хлеба вырвали. Когда вспомните, где нагрешили и кого обидели, покайтесь и заслужите прощение греха, долг возвратите, тогда вам Иоанн и закончит храм», — так объясняет Иоанн Дамаскин поведение Иоанна Лествичника.

Строительство прекратилось. Материалы разворовывались. Шансы Атилии на бракосочетание становились все меньше. Грешил отец, а расплачиваться приходится дочери. И Атилия понимает это и берется за исправление родительских ошибок: «Все твои дела мне нужно заканчивать самой».

Своими слезами девушка будто «смывает все нечистоты, внешние и внутренние». Главным решением было то, что она возвратила долг строителям. В покаянном письме она подписывается: «Как ваша дочь, Атилия». Не отец покаялся, а дочь за отца приняла грехи и признала в строителе человека справедливого, мудрого, старшего. И именно от него зависит судьба девушки. И самшит сразу начал расти под окнами в саду. «Церковь главного мастера Иоанна… была построена, и ее хозяйку, Атилию, там ждали подарки от обоих Иоаннов: два перстня (каждый с буквой «А») для нее и ее нареченного Александра.

Йоанны — зодчие. Лествичник должен выстроить храм для венчания Атилии, а Дамаскин — дворец для ее жизни с нареченным. Оба здания должны были быть завершены в срок, и один без другого были бы не завершены. Ни одно здание не может строиться, если не растет храм на небесах — это храм души. Пока душа чиста, до тех пор растут стены из камня — вот главный вывод романа. Люди должны думать о собственной душе, а не только о материальных благах. Не количеством золота измеряется величие человека, а его добрыми делами, «…взгляните вечером — увидите звездное небо, а над ним во вселенной огромная всеобъемлющая мысль» — это Бог, который принимает искреннее раскаяние и ждет, когда люди придут к настоящей истине — истине добрых дел и честной жизни! И, оказывается, — хотя уже и третье тысячелетие, и компьютерное грамотность, и виртуальная реальность, а ценности остаются те же самые. Нужно оставаться ЛЮДЬМИ!