Странное чувство охватывает читателя, удосужившегося прочитать старинную повесть Н. Карамзина. Казалось бы, чем может нас тронуть судьба крестьянки, обманутой богатым барином и покончившей с собой, — банальный сюжет, банальная развязка. Особенно на фоне современных событий: разгула криминала, политического беспредела, террора… Да и книги нынче иные в чести — приключенческие, фантастические, остросюжетные, с большим количеством действия.
И все же! Читаешь, вчитываешься, и постепенно странное обаяние захватывает куда больше, чем надуманные истории женщин-следователей или суперменов, спасающих планету. Пре дельно точные фразы, будто дурманное кружево, затягивают нас в мир другого измерения, в мир искренних чувств и жестокого предательства, в мир простой и одновременно сложный, как проста и сложна реальная жизнь. Сентиментальный роман. Это лишь кажется, что он изжил себя вместе с кринолинами и каретами.
Он реален и жесток, он дотошно воссоздан писательским гением и потому вечен. В повести есть и образ самого писателя, переданный через описание Москвы, столь предметной, будто рассматриваешь выцветшую фотографию, и разноликая природа, и раздумья автора. «…Часто прихожу на сие место и почти всегда встречаю там весну; туда же прихожу и в мрачные дни осени горевать вместе с природою. Страшно воют ветры в стенах опустевшего монастыря, между гробов, заросших высокою травою, и в темных переходах келий.
Там, опершись на развалинах гробных камней, внимаю глухому стону времен, бездною минувшего поглощенных, — стону, от которого сердце мое содрогается и трепещет». А как прекрасна героиня, «Лиза, которая осталась после отца пятнадцати лет, — одна Лиза, не щадя своей нежной молодости, не щадя редкой красоты своей, трудилась день и ночь — ткала холсты, вязала чулки, весною рвала цветы, а летом брала ягоды — и продавала их в Москве», — от которой веет свежестью самой природы, недоступной нынешним пустоголовым красоткам. Завязка сюжета описана одним предложением, стилистическое мастерство которого поражает: «Лиза пришла в Москву с ландышами. Молодой, хорошо одетый человек, приятного вида, встретился ей на улице. Она показала ему цветы — и закраснелась. «Ты продаешь их, девушка?» — спросил он с улыбкою. «Продаю», — отвечала она. «А что тебе надобно?» — «Пять копеек…» — «Это слишком дешево.
Вот тебе рубль». Лиза удивилась, осмелилась взглянуть на молодого человека, еще более заскраснелась и, потупив глаза в землю, сказала ему, что она не возьмет рубля. «Для чего же?» — «Мне не надобно лишнего»». Столь же лаконична и точна характеристика молодого барина, который «…вел рассеянную жизнь, думал только о своем удовольствии, искал его в светских забавах, но часто не находил: скучал и жаловался на судьбу свою.
Красота Лизы при первой встрече сделала впечатление в его сердце». Есть в повести и описание грехопадения девушки. Если сравнить его с подробными, натуралистическими эротическими сценами в нынешней литературе, с эпизодами, иллюстрирующими похабство и безвкусицу, больше напоминающими медицинский атлас или откровенную порнографию, то деликатность Карамзина может послужить уроком для нынешних писак. «Она бросилась в его объятия — ив сей час надлежало погибнуть непорочности!
Эраст чувствовал необыкновенное волнение в крови своей — никогда Лиза не казалась ему столь прелестною…никогда ласки ее не трогали его так сильно…никогда ее поцелуи не были столь пламенны…она ничего не знала, ничего не подозревала, ничего не боялась…мрак вечера питал желания…ни одной звездочки не сияло на небе…никакой луч не мог осветить заблуждения. Эраст чувствует в себе трепет — Лиза также, не зная отчего, но зная, что с нею делается… Ах, Лиза, Лиза! Где ангел-хранитель твой?» Столь же лапидарно комментирует писатель Лизину смерть. Но скупость словесного выражения не уменьшает силу воздействия на наши чувства: «Таким образом скончала жизнь свою прекрасная душою и телом.
Когда мы там, в новой жизни увидимся, я узнаю тебя, нежная Лиза! Ее погребли близ пруда, под мрачным дубом, и поставили деревянный крест на ее могиле. Тут часто сижу в задумчивости, опершись на вместилище Лизина праха; в глазах моих струится пруд; надо мною шумят листья». Вряд ли есть смысл напоминать биографию литератора, историка, политического и государственного деятеля Н. М. Карамзина. Сказать, что из его/Бедной Лизы» вышли многие писательские шедевры, что эта повесть послужила стартовой для многих писателей, впоследствии прославивших себя, — почти ничего не сказать.
Важно другое. Прекрасный стилист и большой ученый не только познакомил Россию с сентиментальной литературой. Он показал, как нужно писать.
Жаль, что нынешние беллетристы больше учатся на других, не столь достойных примерах.