«Торжество победителей», «Жалоба Цереры» и «Элевсинский праздник» Шиллера

Большинство стихотворений Шиллера на культурно-исторические темы написано греческими размерами — как правило, гекзаметром. Форма этих стихов отличается, по выражению Белинского, «классическим классицизмом». Как Гете, так и Шиллер заимствовал этот пластический элемент из поэзии античной Греции. Порою Шиллер, изображая жизнь людей, обычаи и нравы, относящиеся к отдаленным эпохам, удивительно глубоко проникает и исторически верно передает психологию людей и быт эпохи. Белинский под этим углом зрения подробно разбирает три стихотворения Шиллера в классическом переводе Жуковского. Это — «Торжество победителей», «Жалоба Цереры» и «Элевсинский праздник».

«Торжество победителей»,- пишет Белинский,- есть одно из величайших и благороднейших созданий Шиллера. В нем гений этого поэта является с лучшей своей стороны. Великая душа Шиллера горячо сочувствовала всему великому и возвышенному, и это сочувствие ее было воспитано и развито на исторической почве. Глубоко проник этот великий дух в тайну жизни древней Эллады, и много высоких вдохновений пробудила в нем эта дивная страна. Он так красноречиво оплакал падение ее богов, он с такой страстью говорил о ее искусстве, ее гражданской доблести, ее мудрости. И нигде с такой полнотою и такою силою не выразил он, не воспроизвел он поэтического образа Эллады, как в «Торжестве победителей». Эта пьеса есть апофеоза всей жизни, всего духа Греции: эта пьеса — вместе и поэтическая тризна и победная песнь в честь отечества богов и героев. Она написана в греческом духе, облита светом объемлющего созерцания греческого. Шиллер говорит не от себя: он воскресил Элладу и заставил ее говорить от самой себя и за самое себя. Величие и важность греческой трагедии слиты в этой пьесе Шиллера с возвышенною и кроткою скорбью греческой элегии. В ней видится и светлый Олимп с его блаженными обитателями, и подземное царство Аида, и земля, с ее добром и злом, с ее величием и ничтожностью, — и царящая над всеми ими мрачная Судьба, верховная владычица и богов и смертных… Нельзя шире, глубже и вернее воспроизвести нравственной физиономии народа, уже не существующего столько тысячелетий!»

И дальше Белинский строфа за строфою разбирает «Торжество победителей», воспевающее греков — победителей Трои, когда они готовятся к отплытию от берегов Малой Азии на родину и перед отъездом празднуют тризну в честь павших за родину, в честь легендарных героев, участвовавших в осаде и покорении города. А. М. Горький в «Истории русской литературы» называет это стихотворение Шиллера «поэмой великой красоты и силы».

В «Жалобе Цереры» описывается скорбь греческой богини, оплакивающей утрату своей дочери Прозерпины, похищенной Аидом, этим мрачным владыкой подземного царства. В стихотворении изображен заимствованный из мифологии греков образ брошенного в землю зерна растения, корень которого ищет ночной тьмы и питается водой подземной реки Стикса, а листья тянутся к небу и живут лучами Аполлона. Мысль поэта, состоит в том, что как ни мрачна действительность, но в ней зреют семена грядущего обновления жизни.

В «Элевсинском празднике» также выводится образ Цереры; здесь богиня выступает как добродетельная воспитательница рода человеческого, она обучает дикие племена искусству земледелия, дает им гражданские законы, объединяет в государство, приучает к ремеслам и искусству. Перед нами опять встает тот же светлый мир древней греческой культуры, так глубоко воспринятый Шиллером.

К циклу стихотворений на историко-культурные темы можно причислить и «Надовесский похоронный плач», скорбная песнь об умершем вожде индейского племени. Гете высоко ценил это произведение за то, что Шиллер в ней сумел отрешиться от чрезмерного рефлексирования. «Вы видите,- говорил Гете в беседе с Эккерманом 23 марта 1829 года,- какой великий художник был Шиллер и как умел он схватывать объективное, когда оно стояло перед его глазами как готовое предание. Бесспорно, «Похоронный плач» принадлежит к лучшим из его произведений, и я хотел бы, чтобы он написал дюжины вещей в этом духе».

Большое преимущество историко-культурных стихотворений Шиллера перед его философскими стихами состоит в том, что в них поэт связывал свои социальные, нравственные и эстетические идеалы с объективным историческим развитием, с конкретными формами реальной жизни. То была поэзия большой исторической масштабности. Именно историзм был той почвой, на которой возникает оптимизм Шиллера. Наряду с характерными для его лирики мотивами скорби за все человечество, в стихотворениях поэта начинает все громче звучать вера в грядущее царство свободной человечности.