Я передал в эфир: «ПОБЕДА!»; Историю

Я передал в эфир: «ПОБЕДА!» Историю прислали Ирина и Светлана Барановы Баранов Николай Михайлович (р. 1918): Начало Великой Отечественной войны я встретил младшим сержантом срочной службы. В армию меня призвали еще в 1938 году по достижении 20летнего возраста. После окончания школы связи, когда я стал радистом, меня определили в авиацию Балтийского флота, в батальон связи, который обслуживал штаб Вооруженных сил Балтийского флота. Там меня и застала война. Для меня война началась не в 4 утра 22 июня, а раньше, с объявления 21 июня в 23 часа 40 минут боевой тревоги, в результате которой флот принял боевое положение. Для нас радистов это значило, что мы стали оповещать все части авиации, чтобы привести их в боевую готовность.

Мы открыли дополнительные вахты и принимали и передавали радиограммы высшей категории срочности для всех частей. Нагрузка возросла неимоверно.

Одновременно мы прослушивали эфир, поэтому еще до четырех часов утра поняли, что началась война и война именно с немцами. Так, около полуночи Либавская военноморская база передала в адрес штаба ВМФ радиограмму высшей категории срочности со словами «Май. Дунай». Мы немедленно отправили ее в штаб. Позднее эту радиограмму от своего имени штаб разослал по всему флоту. Выяснилось, что это было сообщение о нападении немцев на Либаву и фактическом начале войны.

В одном из переговоров пограничников сразу после 4 часов я услышал радиограмму открытым текстом: «На Либаву движется эшелон немцев. Не допустить, расстрелять». Все стало ясно. После начала войны шла напряженная работа в эфире. Немцы подходили к границам Ленинграда. Балтийская авиация была нацелена на удары по танковым соединениям врага. Мы принимали данные с наших самолетовразведчиков и передавали их командованию.

Немцы кричали, что Балтийский флот уничтожен, его авиация разгромлена, и тогда было принято решение об операции по бомбежке Берлина. К вылету были подготовлены 15 самолетов, они должны были нанести удар с эстонского острова Эзель. Наш лучший радист Федор Васильевич Росляков находился прямо на аэродроме, на месте взлета самолетов, а наш батальон обеспечивал радиосвязь с летчиками. Это было в августе 1941 года, когда немцы не ожидали бомбежки Берлина. В течение августа самолеты осуществили несколько таких бомбежек. В Берлине не было тогда никакой световой маскировки.

Но мы вынудили их выключить свет! Война застала нас в Таллине, где находился штаб ВМФ, но с наступлением немцев пришлось отходить к Ленинграду.

Мы перебазировались на наше прежнее место в Петергоф, а когда 8 сентября немцы сомкнули кольцо вокруг города, в ночь с 9 на 10 сентября нам пришлось уехать в Ленинград. Наш приемный центр расположился на Крестовском острове, и всю блокаду мы провели там, обеспечивая связьЭпиграф — со штабом авиации военноморских флотов в Москве и с другими корреспондентами на Большой земле.

Самолетыразведчики Балтийского флота во время войны летали над Балтийским морем и Финским заливом, вели наблюдение за передвижениями немцев. Летчики взлетали без радиосвязи, чтобы немцы не знали об их полетах. На связь пилоты выходили только тогда, когда они обнаруживали чтото важное для разведывательной информации.

Тогда они передавали шифрованные радиограммы, а мы должны были отправлять их в штаб. Иногда летали далеко, связь была слабой, с помехами. Было очень непросто обеспечить эту связь, но мы ее обеспечивали. В 194344 годах наши самолеты выходили уже на так называемую «свободную охоту» сами искали вражеские цели и уничтожали их.

Взлеты также осуществлялись без радиосвязи, а радиограммы в штаб отправлялись только по завершении операции. И здесь тоже сложно было ловить сигнал, но мы с этим справлялись. Наши приемные и передающие центры к концу войны находились в разных точках в Ленинграде, Таллинне, в немецком Кольберге, на полуострове Ханко и др. Порой не было возможности довести до сведения всех радистов информацию о смене позывных, ключей к шифровальным таблицам, ключей от радиочастот и проч. Но мы настолько хорошо знали почерк каждого своего радиста, что могли работать без сменных документов, по почерку, что часто и приходилось делать.

Конец войны застал меня опять в Таллинне. Помню, как около 2 часов в ночь с 8 на 9 мая я передавал радиограмму и одновременно слушал эфир. Вдруг Москва сообщила о безоговорочной капитуляции Германии и окончании войны. Я прервал передачу радиограммы и открытым текстом дал в эфир: «Победа.

Победа. Победа». Все бойцы выскочили на улицу, стали обниматься, стрелять в воздух и кричать: «Победа!» Во время войны мы справились с главным делом обеспечили штаб авиации Балтийского флота и летчиков всеми видами связи. И это для меня самое важное. Вот такие воспоминания Баранова Николая Михайловича записали его дочери. Конечно, он не рассказал подробно о труднейших днях блокады, о погибших друзьях, о том, что судьба на всю жизнь связала Николая Михайловича с одним местом службы полком при штабе авиации Балтийского флота, куда он пришел матросом, прошел всю войну, остался на сверхсрочную службу после завершения войны, потом, закончив военное училище связи, вернулся в полк офицером, а после выхода в запас еще более 20 лет работал там же связистом в качестве вольнонаемного, отдав в общей сложности своему полку 46 лет.

В полку же встретил свою жену, Валентину Антоновну, которая была дочерью одного из офицеров Малахова Антона Яковлевича, тоже участника войны. С ней они живутЭпиграф — вместе уже более 53 лет. Все истории Авторы историй Герои историй15656 (26)>