Герои фантастических романов Жюля Верна

Герои Жюля Верна вписывают яркие страницы в историю географических открытий, пополняя труды предшественников новыми фактами, наблюдениями и выводами. Автор вносит имена своих героев в почетный список первооткрывателей новых земель и исследователей морских просторов.

Путешествие капитана Гаттераса воспринимается г. одном ряду с действительно состоявшимися полярными экспедициями Парри, Росса, Франклина, Мак Клюра, Кеннеди, Кэйна, Бэлло, Бельчера, Мак Клинтока и других исследователей, которые не раз упоминаются по ходу действия. То же самое мы видим и в других романах. II, таким образом, реальные и мнимые путешествия изображаются как одинаково достоверные, а герои романов перестают казаться вымышленными лицами.

Последующие географические исследования показали, до какой степени были справедливы некоторые прогнозы автора «Необыкновенных путешествий». Особенно это видно в произведениях, изображающих высокоширотные экспедиции.

Французский полярный путешественник Жан Шарко был поражен удивительным сходством суровой природы Антарктики с описанием арктических ледяных просторов в «Путешествиях и приключениях капитана Гаттераса». Правда, Жюль Верн еще не мог знать того, что Северный полюс находится на поверхности океана и, следовательно, там не может быть действующего вулкана, вроде Эребуса в Антарктиде. И тем не менее совпали даже такие детали, как воображаемые и действительные злоключения путешественников во время полярной зимовки, их переход через ледяную пустыню на лыжах и на санях с запряженными в них измученными людьми и другие.

Чтобы проверить Жюля Верпа, Шарко решил повторить опыт доктора Клоубонни, которому удалось зажечь трут с помощью кусочка пресноводного льда, выточенного в форме линзы. Жюль Верн оказался прав: трут загорелся. Подтвердилась и другая выдумка доктора Клоубонни: выстрелило ружье, заряженное шариком замерзшей ртути.

В романе «В стране мехов» вынужденное путешествие горстки храбрецов на дрейфующей льдине, от мыса Батерста на северном побережье Канады до Алеутских островов, изображено настолько правдоподобно, что многие обстоятельства этого путешествия (постепенное таяние ледяного острова, превратившегося затем в крохотный обломок, торошение, образование трещин и разводьев, опасности, пережитые в пути) действительно повторялись на дрейфующих ледяных станциях «Северный полюс».

Стоит напомнить, с каким оптимизмом Жюль Верн показывает скептикам необходимость освоения Северовосточного пути из Атлантического в Тихий океан. Упомянутый уже Эрик Герсебом успешно преодолевает Северо-западный проход из Атлантики в Берингов пролив и возвращается в Скандинавию Северо-восточным путем, вдоль сибирских берегов, проделав, таким образом, за одну навигацию кругосветное плавание в полярных водах России и Канады. Но практически, как известно, Северо-восточный путь был освоен только советскими моряками. Наши корабли совершают регулярные сквозные рейсы по этой важнейшей трассе.

Путешествия героев Жюля Верна проходили в нечеловечески трудных условиях и были сопряжены с неисчислимыми опасностями. Сейчас, когда советские ученые ведут в районе Северного полюса систематическую научную работу, мы невольно вспоминаем героев Жюля Верна наряду с действительно существовавшими героями полярных экспедиций, пролагавших пути для исследователей нашего времени.

Стремясь охватить в «Необыкновенных путешествиях» все страны и все народы, все моря и океаны, растительный и животный мир всего земного шара, Жюль Верн создал единственную в своем роде географическую эпопею, какой еще не бывало до него в художественной литературе.

Жюль Верн обладал необыкновенно широким кругозором. Его интересовали почти все научные дисциплины и отрасли знания. В некоторых из них он разбирался не хуже любого дипломированного специалиста (навигация и морское дело, картография, история географических исследований, баллистика, история науки и техники, литература, театр, музыка и т. п.). Но знать все одинаково хорошо писатель, естественно, не мог.

Менее всего он был сведущ в ботанике и зоологии. Когда речь заходит о редких растениях или животных, Жюль Верн часто ограничивается номенклатурным перечнем и поверхностными описаниями. По словам академика В. А. Обручева, даже в таком замечательном романе, как «Двадцать тысячь лье под водой», писатель «нередко дает сухие перечисления, латинские названия десятков животных, которые путешественники видели сквозь иллюминаторы «Наутилуса».

Специалисты часто упрекают Жюля Верна за промахи, особенно по части зоогеографии и геоботаники. Так, например, известный зоолог К. А. Сатунин, сравнивая со своей точки зрения романы Жюля Верна и Майн Рида, отдает решительное предпочтение Майн Риду и обвиняет Жюля Верна в невежестве.» Сатунин был бы справедлив в своей оценке только в том случае, если бы зоология и ботаника играли в романах Жюля Верна такую же большую роль, как в романах Майн Рида. Но в «Необыкновенных путешествиях», как известно, зоологии и ботанике отводится, сравнительно с другими дисциплинами, скромное и подчиненное место. При этом зоологи и ботаники, критикующие Жюля Верна, не замечают того, что, скажем, в таком романе, как «Таинственный остров», автор преднамеренно сосредоточивает на маленьком клочке земли многочисленные разновидности животного и растительного мира, собранные чуть ли не со всей планеты. И это, конечно, былаке ошибка Жюля Верна, а один из художественных приемов воплощения Социальной идеи, положенной в основу замысла романа: остров Линкольн становится для Жюля Верпа как бы аллегорией всего земного шара, отданного в распоряжение свободных людей.