«На Западном фронте без перемен», художественный анализ романа Ремарка

Роман «На Западном фронте без перемен» увидел свет в 1929-м году. Многие издатели сомневались в его успехе — слишком уж откровенен и нехарактерен он был для существовавшей в то время в обществе идеологии героизации проигравшей Первую мировую войну Германии. Эрих Мария Ремарк, ушедший в 1916-м году на войну добровольцем, в своем произведении выступил не столько автором, сколько беспощадным свидетелем того, что увидел на европейских полях сражений.

Честно, просто, без лишних эмоций, но с беспощадной жестокостью автор описал все ужасы войны, которые безвозвратно погубили его поколение. «На Западном фронте без перемен» — роман не о героях, а о жертвах, к которым Ремарк причисляет как погибших, так и спасшихся от снарядов молодых людей.

Главные герои произведения — вчерашние школьники, как и автор, ушедшие на фронт добровольцами , и их старшие боевые товарищи — не столько живут и воюют, сколько пытаются спастись от смерти. Попавшиеся на удочку учительской пропаганды молодые люди быстро поняли, что война — это не возможность доблестно послужить своей родине, а самая обычная бойня, в которой нет ничего героического и человечного.

Первый артиллерийский обстрел сразу же все расставил по своим местам — авторитет педагогов рухнул, потянув за собой то мировоззрение, которое они прививали. На поле боя все, чему учили героев в школе, оказалось ненужным: на смену физическим законам пришли законы жизненные, заключающиеся в знании того, «как закуривать под дождем и на ветру» и как лучше… убивать — «удар штыком лучше всего наносить в живот, а не в ребра, потому что в животе штык не застревает».

Первая мировая война разделила не только народы — она разорвала внутреннюю связь между двумя поколениями: в то время как «родители» еще писали статьи и произносили речи о героизме, «дети» проходили через лазареты и умирающих; в то время как «родители» еще ставили превыше всего служение государству, «дети» уже знали, что нет ничего сильнее страха смерти. По мнению Пауля, осознание этой истины не сделало никого из них «ни бунтовщиком, ни дезертиром, ни трусом», но оно дало им ужасное прозрение.

Внутренние изменения в героях начали происходить еще на этапе казарменной муштры, состоявшей из бессмысленного козыряния, стояния навытяжку, шагистики, взятия на караул, поворотов направо и налево, щелканья каблуками и постоянной брани и придирок. Подготовка к войне сделала юношей «черствыми, недоверчивыми, безжалостными, мстительными, грубыми» — война показала им, что именно в этих качествах они нуждались для того, чтобы выжить. Казарменная учеба выработала в будущих солдатах «сильное, всегда готовое претвориться в действие чувство взаимной спаянности» — война превратила его в «единственно хорошее», что она могла дать человечеству — «товарищество» . Вот только от бывших одноклассников на момент начала романа осталось двенадцать человек вместо двадцати: семеро уже были убиты, четверо ранены, один — попал в сумасшедший дом, а на момент его завершения — никого.

Ремарк оставил на поле боя всех, в том числе и своего главного героя — Пауля Боймера, философские рассуждения которого постоянно врывались в ткань повествования, чтобы объяснить читателю суть происходящего, понятную только солдату.

Война для героев «На Западном фронте без перемен» проходит в Трех художественных пространствах : на передовой, на фронте и в тылу. Страшнее всего приходится там, где постоянно рвутся снаряды, а атаки сменяются контратаками, где осветительные ракеты лопаются «дождем белых, зеленых и красных звезд», а раненые лошади кричат так страшно, словно весь мир умирает вместе с ними. Там, в этом «зловещем водовороте», который затягивает человека, «парализуя всякое сопротивление», единственным «другом, братом и матерью» для солдата становится земля, ведь именно в ее складках, впадинах и ложбинках можно спрятаться, повинуясь единственному возможному на поле боя инстинкту — инстинкту зверя.

Там, где жизнь зависит только от случая, а смерть подстерегает человека на каждом шагу, возможно все — прятаться в развороченных бомбами гробах, убивать своих, чтобы избавить их от мучений, жалеть об изъеденном крысами хлебе, несколько дней подряд слушать, как кричит от боли умирающий, которого невозможно найти на поле боя.

Тыловая часть фронта — пограничное пространство между военной и мирной жизнью: в ней есть место простым человеческим радостям — чтению газет, игре в карте, беседе с друзьями, но все это так или иначе проходит под знаком въевшегося в кровь каждого солдата «огрубления». Общая уборная, кража продуктов, ожидание удобных ботинок, передающихся от героя к герою по мере их ранения и смерти — совершенно естественные вещи для тех, кто привык бороться за свое существование.

Отпуск, данный Паулю Боймеру, и его погружение в пространство мирного существования окончательно убеждают героя в том, что такие, как он, уже никогда не смогут вернуться назад. Восемнадцатилетние парни, только-только познакомившиеся с жизнью и начинавшие ее любить, были вынуждены стрелять по ней и попадать при этом прямо себе в сердце. Для людей старшего поколения, имеющих прочные связи с прошлым война — болезненный, но все-таки временный перерыв в жизни, для молодых — бурный поток, который легко вырвал их из зыбкой почвы родительской любви и детских комнат с книжными полками и понес неизвестно куда.

Бессмысленность войны, в которой один человек должен убивать другого только потому, что кто-то сверху сказал им, что они враги, навсегда отрезала во вчерашних школьниках веру в человеческие стремления и прогресс. Они верят только в войну, поэтому им нет места в мирной жизни. Они верят только в смерть, которой рано или поздно все заканчивается, поэтому им нет места и в жизни как таковой. «Потерянному поколению» не о чем говорить со своими родителями, знающими войну по слухам и газетам; «потерянному поколению» никогда не передать свой печальный опыт тем, кто придет за ними.

Узнать, что такое война, можно только в окопах; рассказать всю правду о ней можно только в художественном произведении.