Тонкое восприятие красок и звуков жизни (в танках Исикава Токубоку)

Во всем мире люди имеют одинаковые чувства, довольно часто размышляют над одинаковыми «вечным» проблемами, но литературные и вообще художественные произведения представителей разных культур, которые отображают эти проблемы и чувства, могут быть очень непохожими. Особенно это заметно, когда речь идет не о родственных культурах географически рядом расположенных стран, которые имели много общего в истории, а о таких культурах, как Восток и Запад. Европейское искусство тяготеет к масштабным полотнам и сочным краскам. Дальний Восток — к графической точности. Это касается не только живописи: в литературе заметен такой же самый подход. В японской традиционной поэзии издавна возникли особые очень короткие формы стихов: танка и хоку. Слово «танка» переводится как «короткая песня». Танка — одна из любимейших поэтических форм в Японии, которая возникла еще в VІІІ веке, но до сих пор не потеряла популярности.

В пяти строках, в тридцать одном слоге, самоые талантливые японские поэты могут вместить столько мыслей, что представителю европейской литературы хватило бы на целую повесть. Вот как, например, пишет о быстротечности жизни и вечности любви один из наилучших поэтов Страны Восходящего Солнца Исикава Токубоку:

В синь неба Ты взлетаешь, дым! И так одиноко гаснешь — таешь, дым! Мне ты подобный, правда? Да, это он, Незабываемый тот поцелуй!

Жесткость формы требует подбирать самые точные из возможных образы, но, чтобы найти именно нужные, необходимо быть очень наблюдательным, уметь улавливать сущность вещей и явлений, о которых будет идти речь в стихах, вообще, отделять главное от второстепенного и при этом ощущать внутреннюю гармонию мира. Характерно, что к этой поэтической форме часто обращались монахи, которые годы проводили в медитации.
«В пушистого снега сугроб — горячими щеками! Так бы полюбить..», — пишет Исикава Токубоку в XX столетии теми простыми, но удивительно точными словами, как это когда-то делали его предшественники.

Переданное в стихотворении чувство откровенно не названо, но читатель его может понять лучше, чем если бы это было высказано прямым текстом. Для того, чтобы достичь такого мастерства, нужно сильное тонкое восприятие действительности, где частями целостного образа становятся и краски, и звуки, и любые ощущения, но на первое место этого комплексного восприятия в стихе выйдет что-то самое главное, то, что передаст главную сущность. «Смотрю на испачканные руки, а вижу, что произошло с сердцем моим».

В этом стихе состояние души Токубоку изображается через внешний, зрительный образ, при этом снова возникает целая картина, которая имеет свои собственные краски. Это мы можем увидеть в любом его стихе: каждый имеет свой неповторимый оттенок, который поэтому и бросается в глаза, который не смешивается с другими цветами. Что-то очень проникновенное и волнующе прячется в этой внешней простоте его стихов. Даже для человека, который принадлежит к другой культуре. И не удивительно, что соотечественниками Исикавы Токубоку его творчество было оценено настолько высоко, что именем этого поэта назван месяц.