Тоталитарное государство и школа

Тоталитарное государство и школа.

В своем комментарии «2000» на статью Федониных «Доколе учебники будут испытывать наше терпение?» мыслями форумчан пыталось сформулировать ответ на вопрос: доколе?.. Смею предложить читателям свою версию ответа на этот далеко не простой вопрос?

Вначале о терминологии. Под тоталитаризмом в образовании будет иметься в виду: полное господство педагогического чиновничества над всеми сторонами жизни системы образования; подавление, а то и уничтожение, демократических прав и свобод всех субъектов образовательного процесса. Под либерализмом же понимается постоянное стремление к демократическим свободам и предоставление достаточно обширных прав и свобод всем субъектам образовательного процесса.

Размышляя о тоталитарной и либеральной школе, невольно задаешься вопросом: являются ли демократические свободы обязательным и единственным условием для достижения системой образования высших результатов? Озирая историю, и не только отечественную, должно ответить на этот вопрос отрицательно. Не станем утомлять читателя множеством примеров из мировой истории, а сошлемся только на опыт нашего недавнего прошлого.

Советская школа в жестких условиях тоталитарной системы, сама являясь великолепным плодом этой системы, демонстрировала всему миру достижения не только в области усвоения знаний, но и величия человеческого духа. Именно эта тоталитарная школа, как это ни покажется парадоксальным, породила плеяду выдающихся педагогов. Буквально с первых лет советской власти, как грибы после дождя, появлялись эти педагоги-мыслители и новаторы, оставившие значительный след в отечественной и мировой педагогике.

И вот «проклятый тоталитарный режим» рухнул… Пришли «демократия» под ручку со «свободой». Ну и что? Где фонтанирующая инициатива «освобожденных» масс? Где стремление к творчеству?

Где очередь педагогов-новаторов, идеи которых оживили бы давно прогнившую современную систему образования и управления ею?

Ныне власть имущие, в прошлом почти поголовно все «правоверные коммунисты», пытаются уничтожить все советское в нынешней школе, обвиняя ее в тоталитаризме, социализме, воздвигают, как им кажется, современную школу — школу рыночных отношений, т. е. капиталистическую школу.

Скажем откровенно: задача невыполнимая. Невыполнимая по нескольким причинам: во-первых, социалистической советская школа была, пожалуй, только до брежневского «развитого социализма», т. е. только до абсолютизации идеи построения социалистической школы. Идея из стимула развития системы образования превратилась в насильно внедряемую идеологию, т. е. в ее тормоз.

Государственно-партийный чиновничий аппарат и структуры управления образованием социализм из советской школы выдавили, сделав ее тоталитарной.

Реально социалистической могла быть лишь та школа, в которой бы вопросы организации совместной работы и совместной жизни всех участников воспитательно-образо-вательного процесса рассматривались под углом зрения справедливости и устранения привилегий. Ни справедливостью, ни устранением привилегий советская школа «развитого социализма» не страдала.

Между тем, как утверждает К. Ясперс: «Социализм — это универсальная тенденция современного общества, направленная на то, чтобы создать такую организацию труда и такое распределение продуктов труда, которые обеспечили бы свободу всех людей». Так что по мысли философа подавляющее большинство людей на планете являются стихийными социалистами, и альтернативы социализму в современном обществе нет.

Но тогда возникает следующий вопрос: почему вожди большевизма, декларировавшие всеобщее равенство и братство в теории, на практике оказались записными демагогами и тиранами? Размахивая флагом «научного социализма» большевики, обретя власть, по словам К. Ясперса, подчинили «себе социализм вместо того, чтобы служить социализму». Орудием подчинения стало всеохватывающее, тотальное планирование всего и вся. Однако не следует клеймить планирование, ибо оно не ведет неминуемо к тоталитаризму.

Власть, вне всякого сомнения, может и должна в определенных пределах проводить планирование. Доходит до тотального планирования только абсолютная власть.

Педагогическое чиновничество имеет над школой абсолютную власть. Попытайтесь найти в нынешней школе тот вид деятельности, как педагогов, так и учеников, на который бы чиновничество не наложило своей мертвящей руки через тотальное планирование. Регламентируется абсолютно все. Вот поэтому нынешняя школа является одним из атрибутов тоталитарного государства и общества.

Поэтому восторженные вскрики, всхлипы и умилительные слезы по поводу демократии и свободы в Украине наивны и беспочвенны. Миф о «демократической Украине» оставим для бабушек, которые, несмотря на свой почтенный возраст, все еще продолжают верить тому, «что пропечатано в газетах». Как «театр начинается с вешалки», так и государство начинается с системы воспитания и образования.

Тотальное планирование может осуществлять только государство, обладающее абсолютной властью над обществом и школой. Эту абсолютную власть государство обрело в ходе тотального планирования. Так что можно утверждать, что определенной свободой украинское общество и школа обладали лишь в первые годы независимости, когда государственный аппарат был в состоянии шока и думал лишь о собственном выживании, а не овладении абсолютной властью. Но шок вскоре прошел и мы стали свидетелями того как абсолютная власть государства стала крепнуть день ото дня.

Заявление Президента В. Ф. Януковича о предполагаемых изменениях в Конституции, очередное тому подтверждение.

Тотальное планирование — источник существования бюрократии. Чем более тотально планирование, тем более тотальна власть бюрократии, тем менее либерально общество и государство. Именно поэтому государство, а вернее его бюрократический аппарат являются заклятыми врагами всякой демократизации и либерализации, малейших попыток ограничить свои полномочия, т. е. власть, но для придания себе соответствующей времени маски, громко кричащие о свободе и правах человека.

Планирование еще с библейских времен присуще существованию Человека. «Без плана, следуя инстинкту, живут звери». Поэтому в целесообразности и необходимости планирования сомнений не может быть вообще. Вопрос заключается в том, кто осуществляет планирование? и что планируется?

Несмотря на потуги средств массовой дезинфор… — прошу прощения — информации, и заклинания политиков, капиталистическая система образования, по определению, не может быть демократической и свободной. Если ныне все еще каким-то образом выходцы из трудовых слоев пока могут получить какое-никакое высшее образование, то это благодаря тому, что ВУЗы по инерции не смогли освободиться от советского наследия. Но постепенно, вслед за школой ВУЗы успешно завершают процесс капитализации высшего образования. На пути молодежи их трудовых семей, стремящихся к получению качественного высшего образования и занятиям наукой, воздвигнуты непреодолимые финансовые препоны.

Через эти препоны, не прилагая особых умственных усилий, просачиваются чада «денежных мешков», не обремененные ни тягой к знаниям, ни умением трудиться в поте лица своего.

Классовое расслоение украинского общества, углубляющаяся и растущая пропасть между доходами, уровнем жизни, и возможностями ставят на пути молодого поколения ряд существенных ограничений в выборе профессий, что никак не гармонизирует общественные отношения. В выборе профессий молодежью четко прослеживается сепарация по классовому признаку, а это заведомо сужает интеллектуальную базу, ограничивает возможности роста экономики страны и материального благополучия общества. Впрочем, мы увлеклись…

Совершенно очевидно, что в области общего среднего образования произошла монополизация в ее крайнем, завершенном виде. Вся система школьного образования представляет собой гигантское учреждение общегосударственного масштаба, т. е. сверхмонополию. Между тем доподлинно известно, что гигантские монополии теряют гибкость и живучесть. Они стремятся всеми силами лишь сохранить себя в неизменном виде, а не преобразовывать себя.

Таким образом, разговоры и разговорчики представителей управления этой системой о реформе системы есть либо преднамеренный обман, либо самообман. Будучи сверхмонополией на рынке общеобразовательных услуг, эта система враждебно относится к новым открытиям в области воспитания и образования, к малейшим попыткам потревожить ее основы. Только в конкурентной борьбе, не связанной путами жестких предписаний, возможны развитие и прогресс в области образования, интерес ко всему новому; только в этой борьбе достигается успех предельным напряжением духовных и моральных сил.

Государственная монопольная система общего среднего образования опирается на разум относительно небольшой группы специалистов, облеченных властью, представляющих могущественный бюрократический аппарат, которые и осуществляют тотальное планирование «образовательного счастья» для всех без исключения.

В условиях свободной конкуренции каждый, если найдутся желающие внимать ему, может рассказать о своих успехах, идеях, предложить другим свою продукцию или сотрудничество. Таким образом, конкуренция создает эффективный стимул для творчества, для состязательности. А соревнование всегда ведет к наивысшим достижениям.

Это очевидный факт.

Чаще всего дискуссия о свободной конкуренции и тотальном планировании ведется в области экономических отношений. Однако тотальное планирование и за пределами экономики оказывает мощное, хотя и косвенное, влияние на все сферы жизни человека, вплоть до духовного творчества, которое более других сфер деятельности человека нуждается в свободной творческой инициативе отдельных личностей и увядает при наличии тотального планирования.

Достаточно просто убедиться в том, что свободная конкуренция, т. е. либерализация, выбрасывает на рынок лавину низкопробных идей и вкусов. Но она же способствует и появлению там еще не признанных творцов нового, необычного и непонятного прежним поколениям, поскольку всегда найдутся сторонники этого нового.

В тотально планируемом обществе заранее создается перечень/номенклатура тех духовных ценностей, которые ориентированы на массового обывателя-потребителя. Решения очень важные для духовного расцвета общества принимают не сами люди, т. е. общество, а властвующие над ними бюрократы.

Знакомясь с этими рассуждениями по поводу негативных сторон тотального планирования, читателю не следовало бы поддаваться искушению полного и абсолютного отрицания планирования как такового. Это крайнее суждение. Более реальная, взвешенная точка зрения располагается где-то посередине.

Так что задача состоит в том, чтобы найти эту «золотую середину», этот баланс.

Не следует отказываться полностью от планирования и в области образования, но при этом оставляя планированию лишь установление определенных рамок педагогической деятельности. Это одна из функций школьного законодательства.

При тотальном, мелочном планировании отсутствует животворный импульс, который создается свободной конкуренцией, соревнованием. Планирующий чиновник стремится заменить этот импульс соревнованием по результатам труда. Но так как результатом педагогического труда являются знания учащихся, а эффективного способа выявить их достоверность в определенный момент до сих пор не существует, то знания заменяются их суррогатом — отметками в баллах.

Вот и пошло-поехало: отсюда проистекает так называемая «борьба за качество знаний», а проще и точнее говоря — хорошо знакомая всем «процентомания», освободиться от которой тотально планируемая система образования никогда не сможет.

При нынешнем «соревновании» «за качество знаний» на самом деле никакой свободной соревновательности нет. А судьи кто в этом соревновании? Судьи здесь назначены — чиновники. Направление «соревнования» жестко задано.

Так что результатам такого «соревнования» не должно быть никакого доверия.

То, что планирование находится в руках чиновника вовсе не чья-то прихоть, а жесткая необходимость. Так что каким бы ни было либеральным государство и общество чиновник есть потребность.

К. Ясперс характеризует бюрократию как «господство на основе правил и предписаний посредством чиновников/писцов бюрократических учреждений». Он же выделяет три типа чиновников: а/ идеальный; б/ добропорядочный; в/ продажный. Соотношение между двумя первыми и третьим типом чиновников свидетельствует о нравственном «здоровье» государственной власти и общества; свидетельствует о «здоровье» государства вообще и о его стабильности и жизнеустойчивости. Как ни странно покажется, но с этой точки зрения тоталитарное государство более жизнеустойчиво , но на самом деле это не так, потому что мораль общества поддерживать только карательными мерами бесполезно и бессмысленно.

Поэтому падение авторитарного/тоталитарного государства неизбежно приводит к дикой и всеохватывающей коррупции и катастрофическому падению морали. Примеры? Оглянитесь вокруг!

О первых двух типах чиновников говорить не станем ввиду незначительности их числа в нашем отечестве. Дадим характеристику третьему типу в трактовке К. Ясперса: «… этос — в виде верности государству, своей службе, надежности и добропорядочности — утерян. Характерными чертами чиновника становятся продажность и минутное настроение. Чиновник ощущает пустоту и бессмысленность своей деятельности.

Он становится вялым, его работа сводится к отсиживанию часов. Если кто-то работает более ревностно, его считают нарушителем спокойствия. Вместо того, чтобы углубиться в конкретные дела, такой чиновник просто отрабатывает установленное время.

Трудности отстраняются, а не решаются».

Описание достаточно живописное.

Кое-что можно и добавить. Такой чиновник источник бесконечной волокиты: то, что можно решить моментально, он постоянно откладывает на «потом». И это «потом» может длиться годами. Этот тип чиновника любит саму власть и купается в ней.

Ему очень нравится хотя бы краткий момент распоряжаться судьбами людей. Свою никчемность этот типаж любит «разбавить» рассуждениями о трудности своей службы, о долге, об общих интересах, справедливости и тому подобных вещах. Независимо от того, осознает он это или нет, но такой чиновник страдает комплексом неполноценности.

Свой комплекс он вымещает на беззащитных от его произвола людях.

В цивилизованном, высоконравственном обществе бюрократия является всего лишь вынужденным средством. В остальных же случаях бюрократия стремится к тому, чтобы стать самоцелью. «Рубиконом» между средством и самоцелью является переход бюрократии, обязанной быть орудием, состоящим на службе обществу, к самоцели, когда чиновничество становится самостоятельным и самодостаточным. Такой переход объясняется самой природой регламентирования.

Искренняя вера в регламентацию как «средство от всех болезней» является фундаментом для еще более жесткой регламентации и к попыткам устранить свободу инициативы. Единственным выходом их сложных обстоятельств бюрократия видит только в новых инструкциях и предписаниях. Нагромождение предписаний, их постоянное усложнение как бы отнимает у людей дееспособность, превращая их в несовершеннолетних.

В конце концов, все население, и сами чиновники, оказываются под всесильной властью этого неэффективного аппарата.

Чиновники объединены корпоративной солидарностью. В корпорацию их толкает общность интересов. Отделившись от массы управляемых, став самодостаточным бюрократический аппарат должен существовать и расширяться.

Таким образом, вместо служения интересам населения, бюрократический аппарат служит самому себе, способствуя упрочению собственного положения.

Сложность и запутанность структуры аппарата управления и корпоративная замкнутость позволяют ему избегать общественного контроля, стать непроницаемым, недосягаемым для критики. Это позволяет корпорации чиновников стать самодостаточной и недоступной не только для населения, но и, как это ни покажется странным, для высших правительственных органов. Ведь недаром говорят, что «короля делает свита».

Таким образом, бюрократический аппарат может манкировать, провалить любую здравую идею, предложенную верховной властью. Власть чиновника поистине абсолютна: ему и Президент и министр — не указ.

Читатель, возможно, примет эти рассуждения применительно к демократическим режимам. А как дела обстоят в диктаторских и тоталитарных режимах? Да нисколько не лучше.

Чиновник имеет свойство быстро мимикрировать, а потому моментально становится средством осуществления насилия и террора. Вот как об этом говорит К. Ясперс: «Участвуя в проведении террора, бюрократический аппарат вновь расширяет свою автономию. Даже диктатор вынужден отдавая приказы, принимать во внимание общность бюрократических интересов и допускать существование еще возросшей благодаря ему коррупции».

Надежды педагогических чиновников на «закручивание гаек» для повышения эффективности функционирования системы общего среднего образования, ссылаясь на достижения советской школы сталинского образца, беспочвенны. Хорошо известно, что «после гигантов приходят пигмеи».

Подводя итоги размышлениям, следует сказать, что напрасные разговоры о реформе общеобразовательной школы не только бессмысленны, но и вредны. На многие неразрешимые ныне вопросы в системе образования мы сможем получить ответ лишь тогда, когда управленческие структуры этой системы, начиная от МОНУ и заканчивая гор — и райотделами образования, станут оптимально-минимальными по численности с минимальными полномочиями. Проще говоря, реформированная школа должна отказаться от тоталитаризма и стать либеральной не на словах, а на деле.

А государственный контроль над школой должен смениться общественно-государственным с безусловным преобладанием общественного контроля.

Отправлено в «2000» 26октября 2010г.