В осколке кривого зеркала

Помните, сказка Андерсена «Снежная королева» начинается историей об осколках волшебного зеркала, которые попадали в глаза людям, и они начинали видеть мир искаженным. Этот случай приходит на память, когда читаешь статью Максима Аникеева «Куда ж нам плыть?» , посвященную анализу учебника и методических пособий по литературе для 9-го класса по программе под ред. В. Я. Коровиной.

Действительно, нельзя не согласиться с уважаемым автором, что «программа 9-го класса в настоящее время вызывает наибольшее количество споров среди методистов и учителей», и оперативная газета «Литература» уже помещала обзорную статью Н. В. Беляевой «Этот многострадальный девятый класс», где была дана аналитическая информация об учебно-методических комплектах для девятого класса.

Однако положения, которые выдвигает М. В. Аникеев, почему-то наводят на мысль, что он, подобно Каю из сказки Андерсена, видит учебник-хрестоматию для 9-го класса «в кривом зеркале». Так, он пишет: «Было объективно доказано , что в 102 часа невозможно уложить то количество материала, которое предлагает большинство составителей программ». Как и М. В. Аникеев, займемся подсчетами. В учебнике-хрестоматии 30 имен, 17 произведений прозы и драматургии, 2 поэмы, 139 стихотворений.

Если в среднем в основной школе на изучение одного произведения отводится 3 урока, то на изучение прозы, драматургии и поэм уйдет 57 часов, а остальных 45 вполне хватит на работу с лирическими произведениями, уроки контроля и развития речи.

К тому же в «Методических советах» к учебнику-хрестоматии для 9-го класса помещен примерный вариант тематического планирования уроков литературы, составленный той же Н. В. Беляевой, который отличается продуманностью и не урезает часы на изучение главных произведений: на «Горе от ума» отведено 7 уроков, на лирику Пушкина — 8, на «Первую любовь» Тургенева, «Бедность не порок» Островского, «Белые ночи» Достоевского и «Собачье сердце» Булгакова — по 3 урока. Действительно, на Роман » Евгений Онегин» и «Мертвые души» не планировалось времени для изучения. Они в 9-м классе являлись лишь «страницей» биографии Пушкина или Гоголя. Но сегодня, когда опубликован новый стандарт литературного образования , и вершинные произведения Пушкина, Лермонтова и Гоголя вновь должны полностью изучаться в 9-м классе, подвергнуты переработке и программа, и учебник-хрестоматия В. Я Коровиной, из которых исключены произведения, не являющиеся в стандарте обязательными.

Говорю об этом с такой уверенностью, потому что в нашей школе уже несколько лет идет эксперимент по апробации учебников линии Коровиной, и именно наши учителя сотрудничают с издательством «Просвещение» и пишут подробнейшие дневники о работе на каждом уроке литературы по учебникам под ред. В. Я. Коровиной.

Вызывает удивление и безапелляционность заявлений автора статьи. Называя учебник-хрестоматию для 9-го класса «непродуманным», Максим Аникеев считает, что объем материала «не менее чем на 20 часов превышает отведенный программой лимит». Кто считал, что именно на 20 часов?

Видимо, учитель плохо знаком с содержанием образовательного стандарта по литературе, где указано, что только часть произведений необходимо изучать текстуально и контролировать их усвоение, а остальные могут быть освоены на уровне обсуждения и внеклассного чтения и не подлежат включению в контрольные работы.

Еще большее недоумение вызывает заявление о том, что «некоторые произведения даже Противопоказаны для изучения в 9-м, например, «Первая любовь» Тургенева или «Собаке Качалова» Есенина». Непонятно: или многоуважаемый директор школы ханжески радеет о нравственности своих учеников , или он считает эти произведения чересчур сложными для понимания девятиклассников.

Думаю, что абсолютно противопоказаны нашим ученикам не произведения русской классики, а телевизионные помои «Окон» Дм. Нагиева или вопиющая пустота передачи «Дом-2». Если же названные произведения так сложны для понимания, то что же тогда говорить о постижении девятиклассниками художественного мира «Евгения Онегина» или «Мертвых душ».

Может быть, именно в этом возрасте и нужны трепетные и нежные произведения о любви, пока душу юного читателя еще не до конца растлили нынешние СМИ?

На авторский вопрос, нужен ли в хрестоматии «обрывочек» из «Белых ночей», хотелось бы ответить так. Словарь С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой толкует понятие «хрестоматия» как «учебное пособие — сборник каких-нибудь избранных произведений или отрывков из них». Ясно, что полностью поместить роман в учебник просто невозможно. Представьте, до каких объемов и килограммов он бы тогда дошел!

Думается, что каждое из произведений, отрывки из которых помещены в хрестоматию, должны быть прочитаны учащимися полностью, а сами фрагменты — это тот материал, который на уроке станет объектом для работы с текстом. Помните, в учебнике В. Г. Маранцмана для 9-го класса вовсе не было текстов, а ученики все-таки как-то их читали. Кроме того, абсолютно очевидно, что именно этот фрагмент из «Белых ночей» выбран авторами не случайно. «Ночь первая» связана со статьей о писателе, где определяется герой раннего Достоевского — мечтатель, одинокий, впечатлительный и сентиментальный. Он такой именно в этом отрывке.

Такие черты присущи и многим другим героям писателя. Поэтому разговор о мечтателе — это заявка на разговор о героях Достоевского в старших классах. Кроме того, отрывок из «Белых ночей» культурологически связан с произведениями русской литературы, которые уже изучались.

Это, прежде всего, «Шинель» Гоголя, с его «сквозным» образом Петербурга.

Стихи из разных сборников А. А. Ахматовой, помещенные в хрестоматии, М. В. Аникеев называет «коктейлем тематически не объединенных стихотворений». А ведь во вступительной статье, где использованы материалы автобиографии Ахматовой, упоминаются те сборники, откуда взяты стихи. Включенные в учебник тексты не просто представляют эти сборники, а дают возможность увидеть поэта в разные годы, на разных поэтических уровнях, разных этапах жизненного пути.

А главное — эти стихотворения связаны между собой тематически. Так, тема творчества объединяет стихи разных лет и из разных книг: «В Царском Селе» , «Песня о песне» , «Муза» , «Пушкин» . Тема судьбы Родины связывает «Стихи о Петербурге» , «Дай мне горькие годы недуга…» , «Мне голос был…» , «Не с теми я, кто бросил землю…» , «Клятва» и «Освобожденная» . Становятся понятными строки поэта, вынесенные в эпиграф: «Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны». Действительно, по стихам, включенным в хрестоматию, можно проследить и историю России, современную Ахматовой, и ее становление как поэта.

А другие стихотворения Ахматовой из хрестоматии объединяет тема любви и своей судьбы. Это ранние «Дверь полуоткрыта…» и «Сероглазый король» из книги «Вечер», более поздние «Я знаю, ты моя награда…» из «Белой стаи», «Сразу стало тихо в доме…» и «Я спросила у кукушки…» из «Подорожника», «Сказал, что у меня соперниц нет…» и «Что ты бродишь неприкаянный…» из «Anno Domini». Неправомерен и упрек в адрес авторов учебников о том, что в стихотворениях нужно было указать даты их создания.

Ведь датировка является элементами стиховой структуры и несет в себе определенный структурно-семантический подтекст. А останавливаться на датах во вступительной статье, в которой в основном использованы материалы из автобиографии самой Ахматовой, абсурдно. Даты написания стихов должен знать учитель и прокомментировать их на уроке своим ученикам, составить с ними хронологию изученных лирических текстов.

Непонятно, почему М. В. Аникеев считает, что изучение отрывков из произведений А. Т. Твардовского «Теркин на том свете» и «За далью — даль» нанесет «ущерб программным произведениям». Отрывки из поэм Твардовского «Страна Муравия», «Теркин на том свете» и «За далью — даль» связаны между собой и выстраиваются в логическую цепочку.

Тема дороги как судьбы России в первом отрывке из «Страны Муравии» продолжается картинами раскулачивания, то есть изображением испытаний Родины на ее роковом пути, а в последнем отрывке звучит гимн родной земле, которая близка и прекрасна, которая выдержит все невзгоды и, подобно «матери — сырой земле» из былины о Микуле Селяниновиче, всегда даст силы своим сыновьям. Отрывки из «Теркина на том свете» — это продолжение пути России, трудного и особенно сложного в период культа личности Сталина. Как тут не вспомнить биографию самого Твардовского и сцены раскулачивания из «Страны Муравии»!

Отрывки из поэмы «За далью — даль» устанавливают непосредственную связь с предыдущим материалом, так как предложенная главка и называется «Так это было».

Что же касается того, что короткие отрывки из поэм, по мнению автора, «не дадут возможности составить представление о содержании», то для того и существуют в хрестоматии вопросы и задания, чтобы дать такую возможность: «Вспомните стихотворение «Братья» в нем… горестные впечатления о временах тридцатых годов», «Прочитайте сначала отрывки из поэмы Твардовского «Страна Муравия», а затем поэму полностью». Думаю, авторы учебника сами прекрасно понимали, что отрывки из поэм под умным руководством учителя должны побудить у учеников прочитать не только учебник-хрестоматию. Кроме того, в образовательном стандарте по литературе Твардовский принадлежит к числу тех авторов, чьи имена напечатаны прямым шрифтом.

Это значит, что изучение творчества Твардовского должно быть текстуальным и обязательно подлежит контролю. А разгрузить ученический читательский кругозор не в ущерб программным произведениям можно за счет тех авторов, которые набраны курсивом.

А что можно ответить на сетования автора о том, что в хрестоматии произведения даны «в отрывках, хотя по программе требуется прочитать произведение целиком»? Понятно, что в условиях сельской школы, где работает М. В. Аникеев, «в школьных библиотеках текстов крайне недостаточно». Но если текстов нет, то уж лучше прочитать и изучить отрывки из них, чем не читать их вообще!

К тому же школьный учебник — это не собрание сочинений, а импульс к самостоятельному чтению. В защиту авторов учебника стоит сказать и то, что они сокращали произведения и выбирали отрывки из них с особой бережностью и тщательностью.

Необоснованные претензии предъявлены и к биографическим статьям о писателях. Так, статьи о работе в Окнах РОСТА и о том, как работал Маяковский, приоткрывают дверь в творческую лабораторию поэта, а не только связаны с его биографией. Сначала школьники узнают, как поэт «делал» стихи, а потом увидят и сами стихи — результат поэтической деятельности.

Вступительную статью об А. Н. Островском вряд ли можно назвать сухим обзором биографии. В ней В. И. Коровин рассказывает именно о той пьесе драматурга, которую предстоит читать и изучать, — «Бедность не порок».

Объяснимы и вступительные статьи к разделам. Их цель — информация, а не эмоциональность. И если уж автор статьи пересчитал количество имен, упомянутых в статье о ХХ веке, и насчитал 111, то умный учитель не будет требовать от авторов учебника уменьшить этот перечень. Классу просто необходимо рассказать, что ХХ век — это фейерверк имен, необычайный взлет творческих личностей, бесконечное поэтическое небо, усыпанное звездами разной величины.

Статья эта дается не для заучивания и пересказа, а для того, чтобы ученик удивился богатству писателей в ХХ веке, чтобы нашел среди названных в учебнике знакомых, вспомнил, о чем они писали, и может быть, устыдился, что писателей так много, и столько еще не прочитано. А устыдившись, захотел бы самостоятельно прочитать кого-то из названных авторов.

Непонятна и выделенная М. В. Аникеевым «фактическая ошибка, что в повести «Собачье сердце» «часть повествования ведется от лица Шарика, часть — от лица Борменталя, а завершается повесть от лица автора»». Ведь речь идет не о фрагменте повести, помещенном в учебнике, а о ее полном тексте, где повествование именно так и ведется: сначала Шарик жалуется на ошпаренный бок, потом доктор Борменталь ведет свой дневник, показывающий, как Шарик превращался в человека, а в финале звучат явные авторские интонации. , дальше вступает автор , чтобы уступить место доктору Борменталю . А затем уже до самого конца повествование снова ведется от имени автора.

Так что «фактической ошибки» в учебнике действительно нет. Но ощущение неясности остается: недаром ведь и опытный педагог, не раз, конечно, изучавшая с классом повесть Булгакова, здесь споткнулась. — Ред. )

Не понравились М. В. Аникееву и вопросы, включенные в методический аппарат учебника. Но на то и существует учитель, чтобы дифференцировать эти вопросы, выбрать из них те, которые полезны именно его ученикам, найти задания, которые можно рекомендовать для индивидуальной или групповой работы, использовать как тему для доклада или реферата.

И совсем уж некорректно ставить в пример В. Я. Коровиной учебник Г. И. Беленького, даже если он более симпатичен учителю. Ведь при желании можно в каждом учебнике найти обоснованные и необоснованные недостатки!

Безусловно, от критики никто не застрахован. Но от Профессиональной Критики. Отрадно, что автор статьи Максим Аникеев в свои 26 лет стал уже и директором школы, и кандидатом наук.

Но ясно, что школьного практического опыта учителя литературы, который хотя бы раз взял пятый класс и выпустил его в одиннадцатом, у него нет. Быть может, этим и объясняется подчас удручающая непрофессиональность разбора хорошего учебника?

Программа по литературе под ред. В. Я. Коровиной — одна из тех, что выдержали испытание временем. В современной методической периодике можно встретить мнение о том, что подбор текстов в ней традиционный и не отвечает требованиям модернизации литературного образования. К сожалению, многие из существующих программ в погоне за новизной содержания отказались от таких произведений, которые составляют золотой фонд русской и мировой классики.

Так, в 5-6-х классах в «опале» оказались «Дубровский» А. С. Пушкина и » Кавказский пленник» Л. Н. Толстого, «Бежин луг» И. С. Тургенева и «Снежная королева» Х. К. Андерсена. А в программе под ред. В. Я. Коровиной, особенно в 5-м классе, намечен возврат к «хорошему старому», что радует учителей-практиков.

Кроме того, в программе серьезно обновлено содержание курса 8-го класса, переработан состав произведений для 5-7-х, 9-х классов.

В пояснительной записке к программе указывается, что она рассчитана на общеобразовательную школу. По программе и учебникам линии под ред. В. Я. Коровиной можно работать как в самых слабых классах и в самых отдаленных сельских школах, так и в самых сильных классах, так как учебная линия содержит наиболее полный и интересный перечень книг, входящих в учебный комплект, чего нельзя сказать про другие учебные линии.

Учебник 9-го класса, кстати, удачно дополняют новый практикум «Читаем, думаем, спорим» и «Книга для самостоятельного чтения учащихся 9 класса» И. А. Фогельсона, в которых и ученики, и учителя могут почерпнуть то, что соображения объема школьного учебника-хрестоматии не позволили в него включить.

Уместным дополнением к УМК являются и разработки Б. И. Турьянской и др., а также поурочное планирование О. А. Ереминой. И что за странное заявление делает М. В. Аникеев, что ему нельзя использовать в работе «Урок за уроком» Б. И. Турьянской, потому, что эта книга не заявлена как соответствующая программе Коровиной? Разве в своей учительской работе мы используем только те книги, на которых стоят волшебные слова «Допущено Министерством…». Так что не нужно откладывать такие методички в сторону и так страшиться методистов, которые «зарубят» бедного учителя литературы.

Ведь в этом пособии, как и у О. А. Ереминой, приводятся варианты уроков По учебникам Коровиной. М. В. Аникеев эти разработки хвалит. А учебник, давший жизнь разработкам, ругает.

Есть ли в этом логика?

Вместе с тем в учебниках этой линии и в сборниках задач и упражнений для учащихся «Читаем, думаем, спорим» явно прослеживается система заданий для учащихся с разным уровнем литературного развития.

Для дифференцированного подхода к обучению литературе важно выявлять и развивать разные грани читательского восприятия школьников и их читательские способности. На начальном этапе это связано со своеобразной художественно-педагогической диагностикой, с выявлением различных качеств читателя-школьника с учетом психолого-педагогических основ обучения литературе. Для выявления уровня литературного развития, во-первых, возможны задания на определение широты читательского кругозора школьников, их начитанности.

Во-вторых, актуализируются задания на определение и развитие умений анализа. Параллельно с постижением содержания и формы художественного текста идет процесс обучения созданию собственных текстов, устных и письменных высказываний, выявления и развития творческих способностей школьников. На заключительном этапе работы над литературной темой этот аспект становится особенно актуальным.

На всех этапах важны задания для развития способностей художественно, эстетически воспринимать прочитанное. Такие способности даны далеко не всем читателям, но их можно развивать в детях! И хороший учитель будет стремиться к этому, определяя путь индивидуального литературного развития школьников, выбирая для них задания разных типов и руководя их самостоятельным выполнением — то есть формируя читательские, исследовательские и творческие умения учащихся.